"Сергей Снегов. Вторжение в Персей (Люди как боги #2)." - читать интересную книгу автора

стала значительным историческим фактом, а кто ее лучше знает, чем я сам?
- А Охранительница на что? Обратитесь к ней, она такое насообщит,
чего я и сам о себе не знаю.
- Именно, - сказал он, - вы и сами того не знаете, что она хранит в
своих ячейках. Нас же интересует, что вы считаете у себя значительным, а
что - пустяком. И еще одно. Охранительница - на Земле, а ваша внеземная
жизнь, неизвестная Охранительнице, как раз всего интересней.
- Вы не секретарь, а диктатор, - сказал я. - Отдаете ли вы себе
отчет, что в мемуарах мне придется часто упоминать вас? И мои оценки,
боюсь, не всегда будут лестны...
Ответ его прозвучал двусмысленно. Временами Ромеро был для меня
загадкой.
- Человеку Ромеро они, возможно, покажутся неприятными, но
историограф Ромеро ухватится за них с восторгом, ибо они важны для
понимания вашего отношения к людям.
В этот же день я стал диктовать воспоминания. В детстве моем не было
ничего интересного, я повел рассказ с получения первых известий о
галактах.
Случилось так, что в эту минуту мимо моего окна пролетел Лусин на
Громовержце, и я вспомнил другого дракона, поскромнее - на том драконе
Лусин тоже любил кататься, - и начал с него.
С тех пор прошло много лет. Я давно забыл те мемуары, ту первую
книгу, как называет ее Ромеро. Я диктую сейчас вторую - наши мытарства в
Персее.
Передо мною - лента с записью, рядом с ней та же запись в форме пяти
изданных по-старинному книг, пять толстых томов в тяжеленных переплетах -
официальный отчет Ромеро об экспедиции в Персей, там много говорится и обо
мне, много больше, чем о любом другом.
А если я пожелаю, вся эта бездна слез, сконцентрированных в отчете,
зазвучит в моих ушах голосом Охранительницы, живыми образами засветится на
экране.
Я хочу поспорить с трудом Ромеро. Я сам хочу рассказать о себе. Я не
был тем властным, неколебимым, гордым, бесстрашным руководителем, каким он
меня изображает. Я страдал и радовался, впадал в панику и снова брал себя
в руки, временами я казался себе самому жалким и потерявшимся, но я искал,
я неустанно искал правильного пути в положениях, почти безысходных, - так
это было. Я буду опровергать, а не уточнять Ромеро. Я продиктую книгу не о
наших просчетах и конечной победе: такую книгу уже создал Ромеро - другой
не надо.
Нет, я хочу рассказать о муках моего сердца, о терзаниях моей души, о
крови погибших близких, мутившей мою голову...
Нелегким он был, наш путь в Персее!



5

Доклад о том, что эскадры не готовы в дальний поход, породил на Земле
тревогу. Веру и меня вызвали на заседание Большого Совета. Я пошел к Мэри
попросить ее сопровождать нас на Землю. Мы с Мэри теперь не виделась