"Сергей Снегов. Право на поиск" - читать интересную книгу авторапомешаю завершению опытов. Но ты должен знать: ненавижу тебя! Безмерно,
бесконечно ненавижу! Теперь это будет единственной моей отрадой - ненавидеть тебя! Ты просишь моей помощи в лаборатории, я вынуждена помогать, но ненависть не смягчится. Помощь будет, а ненависть останется. Вечно тебя ненавидеть! Боже мой, боже мой! Вечно ненавидеть! Она ушла, хлопнув дверью. Я должен был сесть, чтобы не упасть, так у меня дрожали ноги. Несколько минут я не двигался, ни о чем не думал, ничего не сознавал. Это не было беспамятство, потеря сознания или сон. Врачи, наверно, заговорили бы об остром приступе нервного истощения. Я назвал бы свое состояние острым истощением души, чем-то вроде кратковременной смерти: я был в этом мире и меня не было. Восстановив себя, я подошел к самописцу пси-поля, подал выход на диаграмму. Все было, как задумывалось. Нервное потрясение Жанны отразилось в дикой пляске кривых, ее гнев - в их пиках и изломах, ее отчаяние - в их падении вниз, почти к горизонту, к зловещей оси абсцисс небытия. Я проверил программу процесса, задал сравнение со старыми записями. Компьютер доложил, что процесс восстановлен на высоком уровне, он идет, как при жизни Павла. Большего и не требовалось. Теперь оставалось совершить последнее вычисление: сколько мне осталось жить? 7 - Сколько мне осталось жить? - вслух спросил я себя. В общем, я успокоился, интерес к дате конца был скорее академическим, чем практическим. Даже если бы вычисление показало, что жизнь быстро шагает к распаду, это не стало бы теперь поводом рвать на себе волосы. Завершение экспериментов именно таким способом было моим свободным решением, негодовать на себя нелепо. Я только с интересом отметил, что самоубийцы кончают с собой в состоянии аффекта, а у меня аффекта не было, неистовство мутило сознание лишь до решения, страх небытия терзал до внутренне принятого отказа от бытия. Конечно, я не радовался, но и уныние не одолевало. Была даже некоторая удовлетворенность, что найден выход из совершенной, казалось, безвыходности, да практическое любопытство - много ли совершишь всяких не имеющих отношения к эксперименту дел, разных необязательностей, которыми всегда полнится наше существование. "Раньше в подобных случаях писали завещания и заверяли их подписями и печатями", - подумал я. И почти весело рассмеялся - раньше не было подобных случаев. Никто, даже после моей гибели, не должен догадываться, что я ее предвидел, она предстанет случайностью эксперимента, а не его рассчитанным результатом. Компьютер выдал утешительный расчет: жизни хватало и на дело, и на безделье, можно и всласть соснуть, и разика два погулять по холмам Урании. Я зевнул и потянулся. Желание сна - одно из самых сильных проявлений жизни, но меня, пока я просто жил, на сон не хватало. - Отказываясь от жизни, можно разрешить себе солидно поспать! - сказал я вслух и засмеялся. Все получалось по любимой формуле: "Мне бывало |
|
|