"Сергей Снегов. Четыре друга (Научно-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора Еще когда Эдуард доказывал, что Прохазка ошибся, Адель достала из
сумочки карманный калькулятор. Если и был в нашем кругу человек, свято выполнявший завет древнего философа Лейбница, изобретателя дифференциального исчисления: "Не будем спорить, будем вычислять!", то им была именно она, пока еще простушка, пока только миловидная, а не красавица, только будущий астроном, а не светило космологии, наша зеленоокая, салатноволосая Адель Войцехович. Слова она приберегала для выражения чувств и живописания жизненных целей. Для научных же проблем ей служили формулы и цифры. А сияние далеких окон Объединенного института N 18 давало вдосталь света для игры на клавишах карманного калькулятора. Адель объявила: - Исхожу из того, что высвобождение пространства зависит только от массы вещества и совершается всюду одинаково. Так вот, объем в один кубический сантиметр расширяется в год на один сантиметр, помноженный на пять в минус десятой степени. Иначе говоря, удвоение объема космоса при современной скорости его расширения потребует что-то около пятидесяти миллиардов лет. - Между тем возраст Вселенной определяется нынче всего в двадцать миллиардов лет, - сказал я, чтобы показать, что не безучастен к спору. Кондрат с прежним раздражением сказал Эдуарду: - Теперь ты понимаешь, что нынешняя скорость расширения космоса не годится для Большого Взрыва? Тогда выброс пространства разбрасывал материю со световой скоростью, отчего она и превращалась в фотоны. Категорически настаиваю на этом! Эдуард снисходительно улыбался. важно, Кондрат. - Важно! - отрезал Кондрат. Не один день прошел, пока мы поняли, как воистину важно было Кондрату в этом споре оказаться правым. Бурная вспышка Кондрата оборвала обсуждение лекции Прохазки. Да и поздно уже было. Кондрат пожал мне и Адели руку и позвал с собой Эдуарда. Эдуард пообещал догнать его, небрежно тряхнул мою руку, долго не выпускал руки Адели и сказал, что поражен ее пониманием трудных вопросов космологии и быстротой вычислений. Потом он побежал догонять Кондрата - побежал, а не просто поспешил за ним. - Замечательные люди! - горячо сказала Адель. - Что ты заметила в них замечательного? Она не уловила моей иронии. - Все, Мартын! Умные, остроумные. И такие друзья! - Особенно чувствовалась дружба, когда Кондрат орал на Эдуарда. Ирония наконец дошла до нее, а ума ей было не занимать. - Скажи, а ты мог бы так закричать на чужого человека, как Кондрат на Эдуарда? - Только если бы он смертельно оскорбил меня. - И ты, думаю, не потерпел бы, если бы на тебя так закричали? - Нет, конечно. - Вот видишь. А Эдуард стерпел. И то, что Кондрат в научном споре кричит на Эдуарда, а тот не обижается, и есть доказательство дружбы, для которой подобные вспышки - мелочь. |
|
|