"Сергей Снегов. Язык, который ненавидит " - читать интересную книгу автора

- Значит так, - негромко проговорил дядя Костя. - У Сирожки что увели
отдать! Ты! - сказал он носатому. - Брючишки - где?
- Ну где, дядя Костя? Может, за сотню верстов - вольняшке сплавили...
- Разыщи, что показистее, а то ему в таких неудобно - инженер. И
больше, чтоб ни-ни!.. Ясно?
- Ясно, - закричали отовсюду. - А что у него слямзено? У нас
приблудного барахла всякого...
Дядя Костя посмотрел на меня. Я поспешно ответил:
- Кружка, миска, ложка и полотенце, больше пока ничего, если не считать
брюк.
Тут же я отшатнулся. Дзынь - с трех сторон прилетели три кружки.
Дзинь-дзинь - к ним добавилось еще пять! Брум-брум - тяжело заухали и
зазвенели большие миски, взлетавшие с нижних нар, падавшие с верхних. Я едва
успевал ворочать головой, чтобы мне не зашибло лоб или не раскровянило нос.
А когда дошла очередь до ложек, я закрыл лицо руками. Их было так много, что
они вонзались в меня, как стрелы, выпущенные целым племенем дикарей в одну
мишень. А все было завершено веселым полетом полотенец, извивавшихся в
воздухе, словно змеи, и, как одно, падавших мне не плечи и шею.
- Бери, что спулили! - орали мне с хохотом. - Получай свое законное!
Я выбрал лучшую кружку и миску, новенькое полотенце. Ко мне подошел
носатый с парой брюк. Брюки были поношенные, но приличные.
- Ворованные? - спросил я, колеблясь.
Он обиделся.
- А какие же? Честно чужие - у нас других не бывает. Бери, бери, сам
хотел пофорсить - надо дядю Костю уважить!..
Я еще подумал, сбросил рвань, в которой ходил со вчерашнего дня, и
напялил на себя "честно чужие" брючишки.

6

В бараке теперь, когда дядя Костя взял меня под свое покровительство,
жить стало легче, но я продолжал с беспокойством подумывать о Мишке Короле.
Счастье было, что он жил не в нашем бараке. Но когда-нибудь он меня отыщет и
сведет счеты. Я помню хорошо, что больше всего боялся его ночью, днем в
заботах лагерной жизни было не до него. Дни шли спокойно, ночью мучили
грозные сны. Но Мишка не появлялся. Недели через две я забыл о нем. После
стольких дней он уже не мог узнать меня. Была и еще одна причина, почему я
так легко успокоился. Мне рассказали, что Король искал меня и не нашел. Он
даже приходил в наш барак разведывать, не тут ли я проживаю, но дневальный
"забил ему баки" и "присушил мозги", так это было мне обрисовано.
- На долгую хватку Мишка тонок, - разъяснил дневальный, после
дяди-Костиного заступничества относившийся ко мне так хорошо, что даже не
взял денег за полотенце. - Налететь, разорвать - это он!.. Большие паханы
его не уважают.
Я уже многое знал о своем враге. Это был сравнительно молодой, но
умелый и удачливый вор, за ним числились незаурядные дела. В лагере он
сколотил свою "шестерню", то есть кучку прихлебателей и прислужников.
Особого "авторитета" среди блатных он не приобрел, хотя и жил, в общем, в
"законе", выполняя основные воровские установления и придерживаясь главных
обычаев. Зато его необузданного нрава и тяжелого кулака побаивались, это с