"Сергей Снегов. Язык, который ненавидит " - читать интересную книгу автора

Он сказал сухо:
- Во всяком случае, я кое-что сделал, чтобы не умножать их армию.
- Не понимаю вас.
- Сейчас поймете. В наше отделение временно перевели одну женскую
бригаду - слыхали? Половина - чечено-ингуши и прочие проштрафившиеся в войну
народности. Так вот, там было четверо девушек, еще не испорченных девушек,
понимаете? Боже, как их обрабатывали! Таскали подарки, вещи и еду,
устраивали на легкую работу, в теплое помещение - только чтоб поддались. Ну,
одна не стерпела, завела лагерного "мужа", нашего же коменданта, сейчас она
работает в больничной лаборатории. А трех я отстоял, я вдохнул в их души
стойкость. В отместку их заслали на карьер, мучают холодом и голодом,
непосильным трудом. Но они вытерпят до конца. Я в них уверен.
У меня было дурацкое свойство, оно всегда мне мешало - я не столько
вслушивался и вдумывался, сколько вглядывался в то, что мне говорили. Я
увидел этих троих девушек, полузамерзших, грязных, вечно голодных. Они
ломали кирками бутовый камень, их засыпал снег, опрокидывал ледяной ветер. И
дома, в зоне, их не ждет друг - случайный и недолгий, но горячий и верный
они бредут под конвоем, мечтая только об отдыхе, единственном доступном
благе.
- Да, до конца, - сказал я. - До конца своего срока, конечно. Сейчас им
по двадцати, этим девушкам, на волю они выйдут рано состарившимися
тридцатилетними женщинами. Так и не видать им жизни!
- Что вы называете жизнью? - возразил он сурово. - Нужно точнее
определить этот неясный термин.
Мы не успели определить неясный термин "жизнь". В кабинет ворвалась
оживленная Валя. Она остановилась у стола, взмахнула своими удивительными
праздничными волосами, улыбнулась дерзкой, самоуверенной, манящей улыбкой.
Она откинула назад голову - ее большие, широко расставленные груди были
нацелены на нас, как пушки, серые глаза светились, яркие губы приоткрылись.
Нет, она не дразнила нас, одиноких, она знала, что ее вызвали по делу. Но
она была уверена, что никакое дело не помешает нам любоваться ею, она лишь
облегчала нам это непременное занятие.
- Я здесь, гражданин начальник, - сказала она Терпогосову звонко.
Ругать будете?
Терпогосов не глядел на нее. Он был тогда неженатым, так ему было легче
с ней разговаривать.
- Вот что, Валя, - сказал он. - Ругать тебя, конечно, надо - поведение
не блестящее... Тут мы премии распределяли для лучших работников. Ну, до
лучшей тебе далеко... Однако есть мнение - поддержать тебя авансом,
материально помочь встать на честную дорогу, а ты в ответ на это
исправишься. Как - не подведешь нас? Оправдаешь доверие?
- Простите, гражданин начальник, - сказала Валя, - а велика премия?
Терпогосов вспыхнул, мы тоже почувствовали неловкость - речь шла о
высоких принципах, а Валя примешивала к ним какую-то базарную торговлю.
- Да не маленькая, - ответил Терпогосов, стараясь сдержать
раздражение, - но и не огромная, конечно. Время военное, фонды скудные. Ну,
полкило сахара, граммов двести масла, пачка махорки...
- Одну минуточку! - воскликнула Валя. - Я сейчас вернусь!
И не успели мы остановить ее, как она выбежала из кабинета. Мы в
недоумении переглядывались. Терпогосов озадаченно рассмеялся, Ярослав Шпур