"Сергей Снегов. Язык, который ненавидит " - читать интересную книгу автора

пополам, нехорошо жадничать!" Если же к этому добавить, что язык старшего
лейтенанта Ефима Брычникова исчерпывался несколькими словами, обслуживающими
единственный глагол "дать", и сводился к неприхотливой вариации фразы:
"Давай, а то дам!", то облик начальника Нагорного отделения станет ясен.
Балкин не был человеком робкого десятка, но на рожон не лез. Он почтительно
стоял перед Брычниковым и старательно придавал своему насмешливому от
природы лицу идеологически выдержанный вид.
- Контрик? - прохрипел Брычников, не удовлетворившись внешним осмотром.
- Статья пятьдесят восьмая, пункт восьмой, через семнадцатую уголовного
кодекса РСФСР, - мягко уточнил Балкин.
- Я тебе дам, контра! - завопил Брычников, стукнув кулаком по столу.
Вредил, гад! Вредить не дам, понял?
Борису Балкину, закончившему кроме Харьковского Строительного института
еще Военно-Строительную Академию, удалось сравнительно просто разобраться в
"крикописи" начальника Нагорного отделения, как ее называл старик Никифорыч,
дневальный конторы Рудстрой, в прошлом профессор-ассириолог, специалист по
клинописным таблицам. Балкин на лету переводил в уме крики Брычникова на
более привычный ему русский язык. В результате беглой расшифровки получилось
следующее. Ему, Брычникову, начхать на дипломы Балкина, он готов сегодня же
сгноить его, Балкина, на тяжелых работах, затаскать по штрафным изоляторам,
натянуть ему на плечи деревянный бушлат. Он, Брычников, считает, что только
так и следует обращаться с террористом, шпионом и диверсантом Балкиным. На
время это придется отложить, но не радуйся, инженер, расправа от тебя не
уйдет! Обстоятельства не во всем подчиняются Брычникову. На строительстве
рудника - прорыв, нужно принимать срочные меры, а то всем достанется - кому
по шапке, кому по заднице. Начальник строительства полковник Волохов уверен,
что Балкин сможет добиться перелома. Для этого его и перебросили сразу в
Нагорное. Сегодня же примешь самый отстающий десятый участок. Рабочие на
участке - одни бабы, так чтоб все было в ажуре, понятно? Каждый вечер
докладывай выполнение. А не дашь выполнения, пеняй на маму, что родила,
больше винить некого! Чего стоишь, выпучив глаза?
- Разрешите идти выполнять, гражданин начальник? - почтительно
осведомился Балкин. Он никак не мог отделаться от военной привычки стоять
прямо и говорить четко.
- Давай! - разрешил Брычников, несколько смягчаясь оттого, что инженер,
видимо, неплохо понял его технические указания по части строительства.
Балкин прежде всего направился в вещевую каптерку - он был опытный
лагерник и знал, что никакое добро, как бы мало оно ни было, нельзя
выпускать из рук, тем более такое богатство, как обмундирование первого
срока, полагавшееся ему по новому чину. В скрипучей - от свежести - черной
телогрейке и ватных брюках, в кирзовых сапогах, с начальственной папкой под
мышкой, он прибыл на свой десятый участок и вступил в командование. Это
событие было отмечено лихим матом трех девиц, разравнивавших площадку перед
конторой.
- Начальничек! - кричали они. - Подженимся на крылечке. Не пожалеешь!
Такое чудо покажем - сроду не видел! Или неверующий?
Балкин пробежал в свой новый кабинет, бросив на ходу:
- Я от праведной веры в женские чудеса до святости дошел! Каждый раз
крещусь, как стаскиваю штанишки. Но сейчас некогда, хорошенькие, потерпите
до другого случая.