"Сергей Снегов. Акционерная компания "Жизнь до востребования" ("Люди и призраки" #1)" - читать интересную книгу автора

Взорву изнутри литературу псевдолюдей! Какой удар хватит старую крысу
Беллингворса!
Убийство помощника Джека Недотроги сошло легко: его подстерегли,
придушили, запихнули в мусорную машину и вывалили на свалке. Но с Гиеной
пришлось повозиться. Шайка Джека настигла Змею, когда та выходила из
парикмахерской, и Гиена-Змея дорого продала свою жизнь. В момент, когда в
нее сбоку стрелял Джеймс Бонд, а с лица сам Недотрога и она, изворачиваясь,
сеяла веером пули, и одна, поразив Бонда в руку, превратила его в инвалида и
тем предначертала ему в дальнейшем судьбу беззащитной жертвы, - именно в
этот момент я ощутил, что действие вдруг раздвоилось. На бумаге марионетки
двигались, как я им приказывал, орали предписанными голосами, дико - в
точности по заданию - вызверивали рожи; а в голове у меня звучали другие
голоса - и они были мне неподвластны.
- Проклятые, вы все-таки меня поймали! Не радуйтесь, Харя-Джексон
отомстит ужасно! - хрипела Гиена на бумаге, а внутри меня надрывно вопила: -
Не надо, Гаррис! Вспомните, мы на руках принесли вас домой! Посадите меня в
тюрьму, только не убивайте!
Я не внял ее мольбам, и Дженни Гиена, по прозвищу Змея, испустила дух.
Она лежала на пыльном асфальте у парикмахерской, рыжая, нарядная, в
зеленовато-желтом платье, вытянув тонкую шею и раскинув крепкие руки
теннисистки. В ее салатных глазах отражалось все, чего она уже не видела, -
нахально ухмыляющийся усатый пижон на вывеске парикмахерской и молча
стоявшие вокруг прохожие, и два каштана неподалеку, и стоэтажная сияющая
башня Радиоцентра - и она смотрела на меня, только на меня, всеми
бесчисленными картинами, отраженными в мертвых глазах, корила, что я не
пожалел ее. Я вытер с лица холодный пот. Даже придуманных людей убивать не
просто. Патрик принес обед, я поел и минут пятнадцать сидел в кресле, закрыв
глаза.
Усталость прошла, и я приступил к следующей главе. В ней Джек Недотрога
и верзила Том Тапкинс, по прозвищу Крошка, взаимно приканчивали один
другого. На первой же странице стало ясно, что пишется трудно не от
усталости. Во мне все сильней звучали разные голоса. Одни я переносил на
станицы, они составляли движение сюжета, другие возникали непроизвольно, они
опровергали сюжет, путали мои мысли. Я катил роман сквозь эти вторые голоса,
как автомобиль сквозь густой кустарник, и с каждой новой фразой
сопротивление возрастало. Временами мне мерещилось, что сквозь такую
разноголосицу не продраться - я оставлял машинку и переводил дух.
- Все в порядке, хозяин, будет исполнено! - бодро рапортовал Том-Крошка
Харе-Джексону, посылавшему помощника в логово Джима Недотроги разнюхать
обстановку. Заверения верзилы Тапкинса запечатлевала бумага, но в душе моей
раздавались иные звуки. Тапкинс говорил с Харей-Красавчиком, а смотрел на
меня. - Ты, очкастый слюнтяй, - злобно хрипел гангстер, - попробуй только
меня, как бедную змейку!..
Я все же перехитрил Тапкинса, он попал в засаду. Джек Недотрога вонзил
в Тома кухонный нож, он по условию шел на свидание без огнестрельного
оружия. А Том, рухнув, выпустил в Джека две пули, он условия не сдержал,
зная, что к Недотроге, даже лишенному пистолета, без надежной защиты не
подходи. Все пока шло по замыслу, тут командовала моя воля. Но уже на земле,
издыхая, Том выпустил третью пулю - и не в проклятого Недотрогу, а в меня.
Лихорадочно отстукивая сцену смерти, я чуть было не вписал по запарке: "И