"Сергей Снегов. Фантастическая одиссея ("Люди и призраки" #6)" - читать интересную книгу автора

жар, мне хотелось посмотреть на себя со стороны и убедиться, что как солнце
светит сквозь вздымающуюся стену волны, так и сквозь мое тело, окрашенное в
красное, просвечивают предметы, что позади.
- Собственно, кто вы такой и зачем явились? - услышал я вдруг.
Гамов теперь смотрел не на море, а на меня - недоверчивый, строгий
взгляд отстранял меня от волн, выталкивал из дурмана.
Я отмахнулся и вяло пробормотал:
- Не мешайте, здесь так красиво!
Он расхохотался. Растерянный, я вскочил. Он сказал:
- Я рад, что до вас дошла магия вечерних безветренных волн. Афродита,
между прочим, родилась в утренней, а не в вечерней розовой пене. Если бы вы
явились на утренней зорьке во время наката с востока, а не с запада, как
сейчас, то праздник рождения богини дошел бы до вас во всем величии. Итак,
кто вы такой и что вам нужно?
Я довольно путано объяснил, чего желаем мои сотрудники и я. Он покачал
головой. Он позабыл о космосе. Он слишком мало жил на Земле, на зеленой, на
прекрасной, на матерински доброй Земле. Пусть не мешают ему последние годы
жизни дышать лишь ею, думать лишь о ней, прикасаться к ее траве, ее воде, ее
снегу, ее влажной почве...
Он говорил все это, закрыв глаза, нараспев, он декламировал, а не
возражал. Не утерпев, я прервал его:
- Чепуха, Арн! Вы смотрите на божественное зрелище вечерней земной
зари, а вспоминаете трагедию на Кремоне. Вы не отстранитесь от космоса. И
космос от вас неотстраним.
Он приподнялся. Он был невысок. На меня глядели с худого лица не
по-стариковски живые голубые глаза, желто-белые волосы, упавшие вдоль щек,
подчеркивали яркость глаз. Он был похож на святого, грозящего грешникам с
древней иконы. Лишь несоответствие лика великомученика и гибкой худощавой
фигуры выдавало характер - святости было не ждать у лихого астроразведчика
Арнольда Гамова.
- Вы говорите о космосе, юноша, - сказал он хмуро. - А что знаете о
нем? Два-три галактических рейса, стажировка на ближних планетах,
командировка куда-нибудь в дальний уголок, так? Космос - ваша профессия,
верно? А душа где?
- Я был на Кремоне, где мало что напоминает, какой вы ее впервые
увидели. Но трагедия Кремоны может повториться в других местах. Моя
профессия - делать такие происшествия невозможными. Разве этому нельзя
отдать душу?
- Вы строитель галактических кораблей? "Орион" - ваше детище?
- "Орион" спроектирован у нас, я главный конструктор.
- Хороший корабль, - сказал он задумчиво. - В мое время таких не было.
Сколько бы жизней мы сохранили, если бы шли не на "Икаре", а на "Орионе".
- "Орион" - плохой корабль, Арн. Лучше "Икара", но хуже того, какой
предлагаем мы теперь. Вам достаточно познакомиться с нашими расчетами, чтобы
в том убедиться.
Его глаза стали рассеянными. Он смотрел внутрь себя, оглядывался на
прошлое. Потом он вздохнул и возвратился в настоящее. Улыбка преобразила его
лицо, оно, помолодев, перестало быть ликом. Он откинул за уши желто-белые
волосы и протянул руку.
- Здравствуйте, Василий Грант. Я много слышал о вас. В мое время немало