"Сергей Снегов. Фантастическая одиссея ("Люди и призраки" #6)" - читать интересную книгу автора

откидной боковой дверкой: она оставляла экспериментаторам свободу действий
впереди, а сверху, снизу и с боков надежно экранировала от посторонних
полей.
Здесь я должен сделать важные пояснения.
В отличие от Петра, снова выпустившего на волю животных, подвергнутых
генооперации, Гюнтер придумал страшные стереообразы. Он так расписал их
преимущества, что ни у кого не нашлось возражений. Задним числом признаю: мы
все одинаково недооценивали Кремону-4.
- При помощи своего аппарата я могу создать любой облик любой степени
привлекательности и ужаса, - говорил Гюнтер, когда утверждался план
эксперимента. - Анна определила обертоны страха, смятения, ярости,
ненависти, свирепости, жадности и другие. Все излучения такого рода в любом
усилении будут сопровождать мои фигуры. И эти излучения из индикаторных
могут стать боевыми, я направлю их против любых полей планеты, пусть только
Анна даст своевременно характеристику тех полей, чтобы знать, чему
противоборствовать. Вообще можно обойтись и без жалких зверьков Петра, но
раз он поработал с ними, пусть выводит на расправу. И еще одно: управление
проектором кнопочное, но могу и глазами. Я создал устройство, воспринимающее
энергию взгляда: подключаю аккумуляторы на себя и перевожу их мощность в
интенсивность взгляда. Посмотрите, как это делается.
Иван, ассистировавший Гюнтеру, выключил лампы. В темноте из глаз
Гюнтера полился свет, и все, что было впереди, отчетливо выступило из мрака.
Несколько раз, то притушивая взгляд до мерцания, то накаляя до
бело-калильного жара, он погружал во тьму и заливал сиянием салон. Иван бил
в ладоши, все восторженно переговаривались: зрелище было незаурядное! Гюнтер
торжествующе закончил:
- Как видите, мне удалось овладеть тайной восьмируких астронавтов,
управляющих своими аппаратами силой взгляда. Думаю, на Земле оценят это
открытие. Сомневаюсь, впрочем, чтобы оно вошло в широкое употребление.
Нельзя же чтобы люди дуэлировали глазами, исподтишка или открыто ослепляли
один другого. Какими тогда взглядами обменивались бы соперники и каким
сиянием озаряли своих возлюбленных!
Почти все смеялись шуткам Гюнтера - и напрасно. Что до меня, то я был
восхищен и обеспокоен. Гюнтер Менотти, конечно, был инженерный гений, теперь
это признано. Его разработки поражают и сегодня. Я сразу понял их величие.
Но мне не понравился тон Гюнтера. Скромностью он и раньше не болел, но и
надменностью не оскорблял. В тот вечер в салоне он держался надменно.
Взгляд, какой он метнул при основательном усилении на Петра, заставил того
невольно пригнуться. Поймите меня правильно, я уже говорил, что, переступив
порог "Икара", оба они, Петр и Гюнтер, дали обещание забыть о соперничестве
и о своем особом отношении к Анне, и восемь лет честно держались слова. Но
на Кремоне-4 все стало разлаживаться, взрыв, какой предугадывал Хаяси, еще
не разразился, но назревал. Во время монтажа аппаратуры в долинке я отвел
Гюнтера в сторонку.
- Ты готовишься к эксперименту как к сражению. Пожалуйста, не
увлекайся. Паше дело изучать, а не ликвидировать то, что кажется
недостатком. Прошу руководствоваться этим.
Он зло поглядел. Я порадовался, что он не подключил к себе аккумулятор,
питающий энергией взгляд. Я не мог допустить, чтобы так на меня глядели. И
тем более, чтобы не выполняли моих распоряжений. Он понял, что я готов