"Лемони Сникет. Липовый лифт ("Тридцать три несчастья" #6) " - читать интересную книгу автора

английский - это часть маскировки. Пусть он снимет сапоги - и вы увидите
татуировку, а если еще заставите его вынуть из глаза монокль и перестать
гримасничать, то...
- Гюнтер - один из моднейших аукционеров мира, - раздраженно
проговорила Эсме. - Он сам мне об этом сказал. И я не собираюсь в угоду вам
заставлять его разуваться. А теперь обменяйтесь с Гюнтером рукопожатием и
отправляйтесь обедать. С этой темой покончено.
- Он не Гюнтер, поверьте мне! - крикнул Клаус. - Он - Граф Олаф.
- Я не понимаю, что вы говорите, пожалуйста, - сказал Граф Олаф, пожав
костлявыми плечами. - Эсме, как мы можем быть уверены, что этот человек
действительно тот, за кого он себя выдает? - нерешительно спросил Джером. -
Дети очень встревожены. Может быть, нам следовало бы...
- Может быть, нам следовало бы прислушаться к тому, что говорю я? -
Эсме ткнула себя в грудь пальцем с длиннющим ногтем. - Я, Эсме Джиджи
Женевьева Скволор, шестой по важности городской финансовый советник, живу я
в престижнейшем районе и к тому же несметно богата...
- Я все это знаю, дорогая, - сказал Джером. - Я ведь живу здесь же, с
тобой.
- Но если ты хочешь продолжать жить здесь, со мной, ты будешь называть
этого человека его настоящим именем. Все это относится и к вам, дети. Я, не
жалея времени и затрат, покупаю вам потрясающие костюмы в полоску, а вы
начинаете обвинять людей в том, что они обманщики.
- Все в порядке, пожалуйста, - умиротворяюще сказал Граф Олаф. - Дети
явно смущены.
- Ничуть мы не смущены, Олаф, - отрезала Вайолет.
Эсме, повернувшись к Вайолет, смерила ее гневным взглядом:
- Ты и твои брат с сестрой будете называть этого человека Гюнтер, а
иначе вы заставите меня очень и очень пожалеть о том, что я взяла вас в этот
роскошный дом.
Вайолет взглянула на Клауса, а затем на Солнышко и мгновенно приняла
решение. Всегда неприятно спорить с людьми, но иногда это полезно и
необходимо. На днях, например, мне было и полезно, и необходимо вступить в
разговор со студентом-медиком. Не одолжи мне он тогда свой глиссер, я и
сейчас бы сидел в крошечной водонепроницаемой камере вместо того, чтобы
сидеть на фабрике пишущих машинок и печатать эту горестную историю. Но все
же Вайолет поняла, что спорить с Эсме бесполезно и бессмысленно, поскольку
их опекунша уже составила свое собственное мнение о Гюнтере, и теперь, когда
снова возник этот отъявленный негодяй, разумнее всего было бы покинуть
пентхаус, а не торчать здесь и без конца пререкаться на тему о том, как
величать Графа Олафа. Вайолет обреченно улыбнулась человеку, который принес
столько бед в жизнь Бодлеров.
- Простите меня, Гюнтер, - сказала она, едва не задохнувшись от фальши
собственных слов.
- Но, Вайолет... - попытался было возразить ей Клаус, однако Вайолет
взглядом дала ему понять, что они обсудят все позже, когда поблизости не
будет никого из взрослых.
Взгляда сестры было достаточно, чтобы Клаус все понял и поспешно
сказал:
- Теперь все ясно. Мы просто принимали вас за другого человека, сэр.
Гюнтер поправил съехавший монокль.