"Лемони Сникет. Гадкий городишко ("Тридцать три несчастья" #7) " - читать интересную книгу автора

мы все мечтаем сжечь на костре. С Графом Олафом!
И, сделав величественный жест рукой, Люсиана спустилась с помоста,
прогромыхала в конец зала и стащила со складного стула какого-то испуганного
человека. На нем был мятый костюм, порванный на плече, и пара блестящих
серебряных наручников. Он шел босиком, и, когда Начальник Полиции Люсиана
поставила его на плат-форму, дети разглядели у него на левой щиколотке
вытатуированный глаз, в точности как у Графа Олафа. А когда он повернул
голову и оглядел зал, оказалось, что у него всего одна бровь, как у Графа
Олафа. Но дети увидели также, что никакой это не Граф Олаф. Ниже ростом, не
такой тощий, под ногтями у него не было грязи и в глазах не было гадкого
жадного блеска. А главное, Бодлеры сразу могли сказать, что это не Граф
Олаф, точно так же, как можно сразу сказать, что некто не ваш дядя, хотя и
носит пиджак в горошек и кудрявый парик, какие всегда носит ваш дядюшка.
Трое детей поглядели друг на друга, потом на человека, вытащенного на
помост, и внутри у них все сжалось, - они поняли, что сделали
скоропалительный вывод относительно поимки Олафа.
- Леди и джентльмены! - провозгласила Начальник Полиции. - А также
си-роты! Представляю вам Графа Олафа!
- Вовсе я не Граф Олаф! - запротестовал мужчина. - Меня зовут Жак, я...
- Молчать! - приказал один из Старейшин наиболее злобного вида.
- Правило номер девятьсот двадцать категорически запрещает говорить
стоящему на помосте.
- Сожжем его на костре! - послышался голос, и дети, обернувшись,
увидели мистера Леско, который встал с места и указывал на дрожащего от
страха человека. - Мы давно никого не сжигали!
Несколько членов Совета согласно закивали.
- Отличная мысль, - поддержал предложение один из Старейшин.
- Это Олаф, какие тут сомнения! - выкрикнула миссис Морроу, сидевшая
где-то в задних рядах. - У него одна бровь, а не две, и глаз на левой
щиколотке.
- Да ведь у многих только одна бровь! - завопил Жак.- А татуировка у
меня из-за моей профессии.
- У тебя профессия - злодей! - торжествующе крикнул мистер Леско. - А
правило номер девятнадцать тысяч восемьсот тридцать три решительно не
допускает проникновения злодеев в город, так что мы тебя сожжем, и все тут!
- Правильно, правильно! - раздались голоса.
- Я не злодей! - в отчаянии воскликнул Жак. - Я работаю волонтером...
- Хватит! - оборвал его Старейшина помоложе. - Олаф, тебя предупреждали
о правиле номер девятьсот двадцать: когда стоишь на помосте, говорить не
разрешается. Хочет высказаться еще кто-нибудь из горожан до того, как мы
назначим время сжигания?
И тут встала Вайолет, что совсем нелегко, когда голова от изумления
кружится, ноги дрожат, а все тело гудит.
- Я хочу сказать, - заявила она. - Го-род является моим опекуном,
значит, я тоже гражданка Г.П.В.
Клаус с Солнышком на руках тоже поднялся и встал рядом с сестрой.
- Этот человек, - показал он пальцем на Жака, - не Граф Олаф. Капитан
Люсиана ошиблась, она арестовала не того. Мы не хотим усугублять положения и
дать сжечь на костре невинного человека.
Жак благодарно улыбнулся детям, но Капитан Люсиана повернулась и