"Дмитрий Соболев. Остров (сценарий полнометражного художественного фильма) " - читать интересную книгу автора

- Да нет, присказка просто.
- Нет, я хорошо знаю по-русски, вы сказали ругательство. Повторяйте.
- Гражданин офицер, разве ж я мог вас обругать...
- Не надо бояться. Если вы сказали ругательство, я не буду вас казнить.
Офицер достал из кармана блокнот и карандаш, собрался записывать.
- Повторить.
Тихон набрал полные легкие воздуха и выпалил:
- Фу-ты, ну-ты, лапти гнуты.
- "...лапти гнуты", - повторил офицер за Тихоном, занося в блокнот
русскую фразу, - Sehr gut (Очень хорошо), - добавил он по-немецки.
- Как вас называют? - продолжал допрос немецкий офицер.
- Тихон.
- Красивое имя - Тихон, - обрадовался офицер, - что оно обозначает?
- Не знаю, - замялся шкипер. - Ну, знаете, Тихон с того света спихан, -
улыбнулся шкипер, стараясь подыграть добродушному настроению немца.
- О! "С того света спихан" - blendend (блестяще)! - радостно заговорил
немецкий офицер, записывая что-то в свой блокнот.
- Еще много ругательства знаете? - не отставал от шкипера немец.
- Знаю, - с рвением хорошего ученика ответил шкипер.
- Говорите ругательства? - попросил немецкий офицер и приготовился
записывать.
Но тут Тихон увидел, как немецкий матрос, вооруженный автоматом, открыл
его планшет, извлек из него карту и спрятал ее за пазуху, потом достал две
фотографии и принялся рассматривать их. На одной из них был изображен совсем
еще юный Тихон в форме морского училища рядом с отцом и матерью. На другой
фотографии так же был изображен Тихон, но в косоворотке и пиджаке, с
женщиной, которая держит на руках младенца. Видимо это была жена Тихона.
Посмотрев фотографии, немецкий матрос с равнодушным видом, выкинул их за
борт. Потом он достал из сумки несколько писем-треугольников и так же
швырнул их в море. По-видимому, немцу стало скучно рыться в вещах Тихона, и
он просто-напросто перевернул планшет и вытряхнул все, что было внутри, за
борт. Большая часть содержимого планшета представляла собой письма,
получаемыми Тихоном из дома. Тут же первоначальная доброжелательность Тихона
куда-то улетучилась, и в голосе появилась неприязнь к непрошенным гостям.
- Ах ты сволочь, ах ты сука немецкая, мать твою. Ах ты блядина! Ах ты
мразь! Тварь басурманская, гнида, грязь из-под ногтей...
Немец, собравшийся было записывать, вдруг опустил блокнот и мрачно
посмотрел на Тихона.
- ...Все равно кровью своей умоетесь, всех вас перевешаем, и сами будем
пиво ваше хлебать и колбасу жрать... - не унимался Тихон.
- Куда вы плыли? - спросил немец по-русски.
- Говно по трубам плавает, а мы ходим, ясно тебе? - не унимался Тихон.
- Все это есть банально, - мрачно сказал офицер по-русски, убирая
блокнот и ручку в карман, - эту поговорку мне сказали еще до войны. Вы
говорите банальность. Банальному человеку не надо жить на свете, тем более,
когда он русский. Leg es weg (Убрать), - приказал офицер по-немецки
светловолосому матросу.
Тот с готовностью передернул затвор своего автомата и направил его на
шкипера.
- Nur ohne schlamm (Только без грязи), - приказал офицер по-немецки.