"Леонид Сергеевич Соболев. Англичанин" - читать интересную книгу автора

человек говорит: "Ни-ни!" Потом она резко качнулась вправо и заколебалась у
цифры 12. Поход кончался.
Перед постановкой на якорь в нижний центральный пост спустился
Костровцев. Он посмотрел на Снигиря внимательно и удивленно, точно увидел
его в первый раз.
- Ну, как там... с англичанином-то? - спросил Снигирь, будто спокойно.
- А вот станем на якорь, приходи на партсобрание. Открытое. Комиссар
сказал, чтоб ты обязательно был, - ответил Костровцев, отводя глаза в
сторону.

Кают-компания быстро наполнялась, и Снигирь едва успел занять место в
одном кресле с рулевым Владычиным, как вошел комиссар, а за ним англичанин,
Костровцев и командир корабля. Они прошли к столу, и собрание открылось.
- Слово для доклада предоставляется политэмигранту товарищу Бэну
Хьюдсону, - сказал комиссар и первым хлопнул в ладоши.
Снигирь опешил, но, пока трещали аплодисменты, сообразил, что комиссар
бьет на эффект: пусть сперва тот поговорит, а потом он предложит Снигирю
сорвать с него маску.
- Переводить будет товарищ Костровцев, он в Англии был, ему и карты в
руки, - сказал комиссар, садясь. - Скажи ему, пусть начинает.
Англичанин встал, заметно волнуясь.
- Комредс, - сказал он и быстро произнес длинную фразу.
- Товарищи, - сказал Костровцев, смущаясь и отодвигая пальцем воротник
кителя, - прежде всего он просит позволения... передать вам... - Он махнул
рукой и быстро закончил: - Одним словом, приветствует Красный Балтийский
флот от имени Английской коммунистической партии и все такое прочее...
Командир улыбнулся, и, пока хлопали, он, наклонившись к комиссару,
что-то ему сказал, смотря на англичанина. Тот тоже улыбнулся и стал говорить
медленнее. Костровцев, запинаясь, переводил:
- Товарищи! В нашем общественном... общем деле освобождения рабочих
всего мира большим... как это... препятствием служат национальные
переборки...
- Перегородки, - подсказал командир, и англичанин опять улыбнулся,
смотря на Костровцева.
- Верно, национальные перегородки... Сейчас я болен... Но тут обо мне
он... дело, так сказать, личное.
Командир, окончательно рассмеявшись, встал.
- Товарищи, - сказал он, маленькая неувязка. Товарищ Хьюдсон сказал
дословно следующее: "Вот сейчас я мучаюсь, видя перед собой впервые
советских матросов, целый коллектив партийцев-матросов, и не имея
возможности говорить с ними на одном языке. Боюсь, что товарищ Костровцев
несколько неточно передает вам мои слова. Это тоже одно из проклятий
национальных разделений..."
Смех прокатился по собранию, и кто-то крикнул:
- Просим, товарищ командир! Переводите сами!
- Пожалуй, я буду не лучше предыдущего оратора. А впрочем, попробую.
Он повернулся к Хьюдсону и обменялся с ним несколькими фразами.
- Провалил, Костровцев, - сказал комиссар, укоризненно качая головой. -
А еще в Лондоне жил...
Костровцев, сконфуженный, но довольный, сел, вытирая платком шею.