"Михаил Соколов. Гладиатор " - читать интересную книгу автора

- Вернемся все же к теме, - сказал Качаури. - Вы говорите, что не
понимаете меня, а я думаю, просто не хотите понять. Я подсовываю вам
зеркало, а вы не хотите взглянуть, чтобы не увидеть самого себя. Мне
достаточно было всего сутки понаблюдать за вами, чтобы понять - вы наш.
- Не понимаю, к какому разряду вы меня так упорно причисляете, -
решительно сказал Николай. - Я никогда не стремился к власти, в отличие от
вас, наверное. И мне на все наплевать. Мне, честно говоря, и на вас
наплевать, если вам угодно. И я не только не понимаю, что за бесплатный сыр
вы мне подкладываете, но и не хочу этого понимать.
- Позиция, достойная уважения. Не правда ли, Нина?
Девушка искоса взглянула на отца, но ничего не сказала.
- Хорошо, не буду вас долго занимать. Хочу только сказать, что
возможность примыкать к тому или иному разряду людей - рабов или вождей! -
часто происходит по лотерейному принципу. Я вновь упрощаю, потому что даже
быть избранным в депутаты уже можно, только имея определенный набор
качеств. Это уже потом самосознание коренным образом меняется и человек
становится политиком, то есть индивидуумом без чести и совести. Это,
разумеется, с точки зрения банальнейшего обывателя. Не бесчестным, а просто
надчеловеком, если хотите, сверхчеловеком.
Именно потому все эти наполеоны, Сталины, Клинтоны и Пиночеты так
бездушно жестоки и не останавливаются перед кровью во имя собственного
закона и собственного права, который считают выше и справедливее закона и
права мелкой черни, где-то там внизу копошащейся под ногами гигантов.
- Пиночета поприжали. Да и Наполеон как-то не так кончил.
- Ну и что? Мелкие людишки в силу собственного ничтожества пытаются
укусить колосса.
- Короче, - равнодушно сказал Николай, - я-то тут при чем?
- Вы? - запнулся Качаури и окинул его оценивающим взглядом. - Одну
минуту, я вас ненадолго покину. Надеюсь, не будете скучать? - он
многозначительно вскинул кустистые брови и вышел.
Николай снова закурил. Нина не обращала на него никакого внимания.
Геннадий Иванович так и не повернул свою крокодилью голову, когда хозяин
покидал комнату. Николай вышел на балкон. Море. С боков огромного здания
нависают скалы, испещренные каменистыми тропинками, ползущими сквозь мелкий
сосновый лес прямо к пляжу. Середина дня; жарко, воздух, насыщенный запахом
горячей хвои, загустел и зыбко колышется; море не дышит, словно замерло,
уснувшее в сиесте сверкает, прыгает крупными серебряными солнечными
каплями... Только цикады стрекочут. Посмотрев вниз, он увидел недалеко от
джипа, который он реквизировал утром, милицейский синий "жигуленок", возле
открытой передней дверцы стоял и курил даже издали сразу узнаваемый
вчерашний ариец. В этот момент он вдруг вздернул лицо и внимательно
посмотрел вверх. Николай встретился с ним взглядом и, хоть разделяло их
расстояние в пять-шесть этажей, словно бы оказался рядом. Николай
ухмыльнулся и выдул дым вниз. Ариец отвернулся. Николай вошел в комнату.
Качаури уже вернулся. И не один. Рядом с ним, добродушно с чем-то
соглашаясь, стоял вислоусый капитан-милиционер. Увидев Николая, милиционер
оглядел его, кивнул: "Здорово, капитан!" - и вдруг заметил в углу
Крокодила. Что-то в лице его изменилось, во всяком случае, исчезла
добродушная сытость.
Он подчеркнуто вежливо поздоровался: "Мое почтение, Геннадий