"Михаил Соколов. Двойник мафиозо" - читать интересную книгу автора

и он встал. Тишина. Дом погружен во тьму. Чтобы не издавать самому
случайных звуков, он шел босиком, что при наличие ковровых дорожек, делало
его поступь бесшумной, как у последних могикан. Когда он подошел к двери
кабинета Воронова, мысль, что дверь будет заперта, чуть не привела его в
панику. Но обошлось: доверие к жильцам было здесь безграничным. Александр,
стоя у двери, прислушался. Все было тихо. Потянул дверь на себя, зашел
внутрь, и вновь некоторое время стоял, не зная на что решиться: включиить
большой свет у входа, или пробираться в темноте к сейфу. Он не особенно
запомнил расположение стульев, кресел и прочей мелкой мебели. Перспектива
загреметь на весь дом упавшей вазой (где-то стояла эта дрянная ваза, он,
кажется, видел её в прошлый раз), была не лучше и не хуже, чем возможность
выдать себя светом. Все же, выбрал свет. В последнее мгновение вдруг ясно
представил, как вместе со светом появившийся полукруг вражеских бойцов
будет поливать его боевым свинцом. Тотчас забившееся в горле сердце
показало, что дело не столько в воображении, сколько в истончившихся
нервах, за последние дни переместившихся из теплого нутра на поверхность
его кожи. Бандиты растаяли, как дым, оставив покрытые коврами пол и стены,
какие-то картины на обоях, затем, картину, прикрывавшую сейф, огромный
старый, весь в бесполезных, но эффектных виньетках письменный стол,
деревянное, с очень высокой резной спинкой кресло... Александр огибал уже
стол, когда раздались новые, отнюдь не виртуальные звуки. Он сразу взмок от
дикого предчувствия, что план его, казалось бы продуманный детально, как
раз нес изъян в собственном совершенстве; получалось, что любое изменение
тщательно выверенной формы обрекало его на провал, как врожденный нарост на
совершенном овале куриного яйца в конце концов покрывал скорлупу
трещинками, губя возможно готового вылупиться птенца. Он резво метнулся за
тяжелую штору, со стороны окон закрывавшую едва ли не всю стену кабинета.
Между шторой и стеной было не меньше полуметра, окно - на таком же
расстоянии справа, и бояться, что из сада увидят его длинный силуэт на фоне
стекол по этой причине не приходилось, а кроме того оставалась вертикальная
щель между тяжелыми половинками ткани, очень удобная для обозрения всего
кабинета, а сейчас - входивших Санку и Лену. Санька был раздражен, Лена
оправдывалась. В пылу ссоры они даже не обратили внимание на свет в
кабинете. Александр отметил, что их, с Санькой, личное сходство, ещё с утра
заметное, сейчас исчезло. Оно и понятно. Санек, по всей видимости,
безвылазно отсиживался в доме, это ему, Александру, пришлось побывать
везде, утратив прежний лоск. Короче, у Саньки была только одна старая
повязка, закрывавшая лоб, а у него, Александра, бинтов стало поболее. - Мне
эта комедь начинает надоедать. Вот она уже у меня где, - для наглядности
чиркнул Санек себе ребром ладони по горлу. - И чего Воронюга темнит, почему
эта тварь ещё живая? - Ну чем ты недоволен? Все равно тебе придется
отсиживаться ещё долго в любом случае. Какая тебе разница: мертвый он или
ещё живой? - А ты сука, небось и рада: то с одним, то с другим, а может и с
третьим. Я из тебя выбью эту дурь, ты у меня, тварь поганая, ещё получишь!
- Да что я такого сделала? - воскликнула Лена с отвлеченным отчаянием. -
Нужно, что ли, мне все это? Ты обещал, что мы сразу поженимся, только
реквизируем Алишера счета, а сам уже и раздумал. - Вот дура! Да когда же мы
могли бы успеть жениться, если дело так завертелось? А ты сама! Что-то тебе
общество Ворона понравилось? - Как ты можешь? - вновь вскричала обиженная
Лена, мимолетно заглядывая в настенное, обрамленное красивой деревянной