"Владимир Соколовский. Последний сын дождя " - читать интересную книгу автора

Да раю-раю,
Да молодцы наезжали,
Да раю-раю,
Одну девку взяли,
Да раю-раю...

Спел и замолчал, пригорюнился. Кентавр, слушавший его очень
внимательно, до легкой дрожи в крупе, натужил горловые мышцы и сказал:
- Т... ты!
- А? Кто?! Я?! - схватился с чурбака Федька, - Говорит, говорит! -
заорал в восторге. - Так я ж тебе и сказал: знакомиться, паря, надо, вот
что! Ну, как тебя звать, я, положим, знаю: Мирон. Вот и ладно! А я,
значитца, - Сурнин, Федор Лукич, сын собственных родителей! - И протянул
ладошку. Кентавр дотянулся до нее своей ручищей, оглядел и слегка тиснул
пальцами. Федька, ободренный, развеселился:
- А как я, слышь ты, про свадьбу-то баял! Эдак-ту раньше было... что
т-ты, брат! Я и сам-то, помню... - Он навострился было врать, но в последний
момент так и не решился: скомкал фразу, покраснел, отвернулся и спросил
вместо того:
- Ты откуль сюда явился... красивый такой?
Однако силы уже покидали нечаянного гостя: зевнув с хрипом и клекотом,
он опустил торс на солому и забылся, положив голову на крупные, буйно
поросшие черным, жестким кудрявым волосом руки.
Федька же поел хлебца от припасенной Мирону буханочки, попил водицы из
ковшика и, выбравшись с ружьишком наружу, побежал по лесу. Холода стягивали
потихоньку землю: она хрустела и лопалась, непокорная, под быстрыми ногами
лесного жителя.


9

А пришел обратно уже по первому снежку. Едва Федька вышел из землянки,
как погода размякла, и началась морось, земля стала оттаивать, шмотья грязи
полетели с худых сапог. Потом неожиданно воздух окреп, полетел снег на сырое
земное покрытие, с ветром заколдовала даже крохотная метельца, но лесному
жителю не было зябко в старой телогрейке: следом за метельными спиралями он
кружил и кружил по лесу, искал добычу. Глупые тетерева, обманутые видом
белой тверди, бухались об нее и ковыляли с беспокойным сипом, перепелки
оставляли на ней первые, сейчас же заносимые следы. Все это чувствовал
Сурнин и знал, где может подстрелить добычу, но метельный хоровод не
отпускал его от себя, заставляя забывать о ближней задаче, не давая
опомниться от вида и запаха первого снега. "Ать ты!" - легко и радостно
вздыхал Федька, слушая скрип под ногами. Где-то дрожали пугливые зайцы, волк
нюхал воздух из темной своей норы - дух голодного и веселого времени
шелестел между деревьями, приникал к редким, только концами стебельков
торчащим из-под снега травяным кустикам.
Нет, не закружил бы Федьку сладкий метельный холод, и не сгинул бы он в
глухой тихой чащобе: много бывавший в таких переделках, он не знал
смертельной скуки, что нередко овладевает путниками, попадающими в
губительный, хрустальный снежный хоровод. Люди падают в снег, и обрываются