"Владимир Соколовский. Рыжая магия" - читать интересную книгу автора

Тут же она исчезла, а Мохнутин попытался было подняться, но не смог -
плащ словно держал его, и он опустился обратно, на его ставшее неожиданно
мягким и нежным ложе.
Свистнул, залился и снова повел свою мелодию соловей. Шумнули деревья -
где-то за забором, вблизи от стройки, - слышно было, как прошел ветер в их
кронах. Затем он опустился, двинулся низом, шурша по земле, и коснулся
головы бедного плотника. Дяде Мише показалось сразу, будто он снова стал
молодым и таким же вечером в своей деревне, еще не заброшенной жителями, а
полной ребят и девок, сидит на лавочке возле своей избы и играет на
двухрядке. Чуб вьется из-под козырька фуражки с пуговкой наверху, с
вложенной внутрь по кругу картонкой. Сам он чуть хмелен - хватил дома перед
тем ковшик бражки. Через месяц ему идти в армию, и он гуляет. Кто подойдет к
нему сегодня, он сам не знает. Но кто-нибудь из друзей да подойдет, и они
побредут по деревне, горланя частушки, дразня собак:


По деревне я иду,
Ахаю да ухаю,
Ох и худо тому будет,
Милку с кем застукаю!


Ты, милашечка, не вой,
Я теперича не твой,
Я теперича не твой,
Я солдатик рядовой!

А залетка выйдет из своего дому, пристроится сбоку и тоже споет:


Платок, синие каемочки,
Плыви, не утони,
Милый, карие шареночки,
Люби, не измени!

Забьются, заколотятся в песне соловьи, уснет деревня, тогда он уйдет с
милкой за околицу, постелет пиджак на траву...


На Висиме робила,
Да троечку заробила.
Милый дал пятиточку,
Да иссушил, как ниточку...

Дядя Миша лежал, и слезы светились на его лице. Ночь высвистывала,
высвистывала, затем свист прекратился, накатилась темнота...
Проснулся плотник на раннем рассвете. Плаща никакого не было на земле,
а лежал он на лавочке у будки, прямо на голой доске. Дядя Миша встал,
отряхнулся, и тут его взгляд упал на гвоздь, торчащий рядом с дверью будки.
На нем, приколотая точнехонько посередине, красовалась папочка из белого