"Владимир Соколовский. Облако, золотая полянка (Повесть-сказка в письмах) " - читать интересную книгу автора

Тут у меня заболела душа, и я сказал, что в общежитии жить не хочу и не
буду, потому что главное для меня - покой и чтение книг, в таком случае я уж
лучше устроюсь жить в его кабинете, а в общежитие не пойду. Заведующий снова
подумал и заявил, что это вариант тоже неприемлемый. Так мы сидели друг
против друга довольно долго, пока он не хлопнул ладонью по лбу, не позвонил
какому-то Алексею Флегонтовичу и не попросил его зайти. Когда тот пришел, я
увидел перед собой очень толстого пожилого мужчину в милицейской форме и с
погонами старшего лейтенанта на плечах. Товарищ Тюричок успокоил меня,
объяснив, что это его бывший сослуживец, местный участковый, и, возможно,
при его содействии вопрос с жильем удастся решить положительно. Но
участковый, выслушав его просьбу, сказал, что в данный момент подходящего
жилья на примете не имеет, разве что у Егора Дементьича.
На это заведующий категорически возразил, что не позволит влияния на
подчиненных в отрицательном смысле, а Егор Дементьич человек неясный.
Участковый согласился насчет неясности и стал успокаивать: мол, вообще-то
данный гражданин Лыков никого на квартиру не пускает, не пустит и меня. Тут
товарищ Тюричок, совсем разволновавшись, заявил, что пусть попробует не
пустить, потому житье одному в таких хоромах-уже само по себе деяние
противоправное или, по крайней мере, граничит с ним. После этого мы с
Алексеем Флегонтовичем вышли из собеса и направились на окраину города. Шли
мы далеко, городок длинный, тянется по обе стороны большого оврага, и там,
где овраг этот сходит на нет и начинаются обширные заливные луга, а дальше
лес, а за лесом еще не знаю что, - и стоит дом, к которому привел товарищ
старший лейтенант. Дом, правда, большой. При нем огромный огород с баней в
одном углу и зарослями кустарника в другом. Потеряться в избе, несмотря на
ее обширность, трудно - все на виду. Только в одном углу отгорожена
маленькая каморка, тесная и захламленная. Хозяин провел меня в нее и сказал:
"Вот, располагайся!" Там стоит железная голая кровать. Он заявил, что на
сегодня застелет ее кой-какой одежкой, а завтра притащит со мной с чердака
старый пружинный матрац. Сам он летом спит во флигеле - да, да, у него и
флигель есть, он его, правда, называет мастерской, но когда я проник туда,
то, кроме батареи бутылок из-под портвейна, обломка топора и старого
рубанка, никаких рукотворных предметов не обнаружил. Свалены какие-то шкуры,
сушатся травки, валяются корешки и диковинные сучья.
Устроившись, расположив свои вещи, я вышел на улицу и сел на лавочку.
Сказать честно, я сильно устал за этот день. Приезд, устройство на
работу, хлопоты с квартирой утомили меня. А тут я увидал закат. Ах, какой
это был закат! Это надо видеть, это никак нельзя представить себе -
пространства, расположенные за домом. Вроде они конечны, потому что ум ясно
представляет невозможность такой безбрежности: ведь везде, везде лес. Но он
не ограничивает взгляда - и это поистине удивительно.
Вы знаете, обычно пишут: "Солнце цеплялось за верхушки сосен (или
елей)", фраза в общем-то правильная и даже красивая, но после того, что
увидел, не смог бы, клянусь, не смог бы я написать такой фразы, ибо она была
бы неправдой. Солнце не цеплялось за верхушки, а падало в какой-то
неизъяснимый морок (пока сам не могу растолковать этого слова, но чувствую,
что оно верно, ибо складывается из тумана и охватывающей все небо золотистой
измороси), и в этом тумане, измороси, во всем мороке изумрудно блестят,
переливаются, плещутся те луга, о которых я тоже уже писал, и нет им ни
конца ни края, а я на скамейке, как на шлюпочке, - и катится солнце за