"Владимир Соколовский. На Стратилата" - читать интересную книгу автора

поволок к двери. В глазах стоял едкий туман; сердобольные старички помогали
ему. Может, мать встретит? Да нет, вряд ли. Она ведь не знает точно, когда
он приедет.
- Вон они, твои Шкарята! - донеслось из кабины.
Притормаживая, шофер обернулся в салон:
- А что, граждане пассажиры, - может, подкинем солдата до дому? Чемодан
у него тяжелый, человек устал, - да ему и приятно будет из армии на автобусе
под самые окна подкатить.
Пассажиры угрюмо замолчали; наконец, один дачник сказал:
- Ничего... Дойдет. А то ты по здешним ямам все наше хозяйство
растрясешь да разломаешь. Не забывай: мы ведь все издалека едем!
- Ничего так ничего... - зашипел воздух в трубках, и дверь открылась. -
Давай, младшой, выгружайся!
Утвердив чемодан на обочине, Пашка уставился вслед тронувшемуся
автобусу; наморщил лоб, что-то вспоминая. И вдруг кинулся следом, замахал
руками. - Эй! Э-эй! - кричал он. Машина встала. Он обогнул ее, сунулся в
кабинку. - Это... давай! - Пашка махнул рукой.
- Ково-о?
- Буско! Иди сюда, зверь! Он ведь мой! Давай сюда.
Котенок вцепился в плечо и присел там, пища и вздрагивая.


9

Чтобы попасть в село, надо было пройти мостик и подняться на горку. Там
вдоль битой, почти непроезжей дороги шла улица, длинная - с километр. С
одной стороны она огородами глядели на лес, с другой - на Подкаменку.
Пашкина изба вообще стояла на берегу, от нее до речки - только спуститься.
В который раз встречала его эта чистая вода. Ну, привет! Теперь он,
наконец-то, вольный господин. А то гнали всю дорогу, заставляли заниматься
совсем нелюбимыми делами: школа, ПТУ, армия, будь они прокляты... И кричали,
орали, приседая: надо, должен!.. Все, свободен! Сам по себе! Значит -
прощай, плохая жизнь! Дальше все пойдет по-другому.
На мосту он постоял немного, глядя на обтекаемые прозрачной влагою
гальки; двинулся дальше, сгибаясь от тяжести чемодана. Услыхав сзади шум
машины, поставил его и обернулся.
Пыльный УАЗик трюхал по ямкам, - вот он громыхнул на мостике и поскакал
дальше. Когда машина поравнялась с одиноким солдатом, склонившийся за рулем
взмахнул рукой. Коля-Саня, Николай Александрович Кочков, бывший управляющий
отделением, а теперь черт знает кто. Надо же, даже не остановился. Видно,
люди совсем перестали нуждаться друг в друге.
Между тем, шел уже девятый час; солнце медленно плыло вниз. Поднимаясь
в гору, Пашка запыхался, но не стал даже отдыхать - так хотелось домой. Мимо
жилых и заколоченных изб, мимо редких встречных, среди которых были и совсем
незнакомые люди, с котенком на черном с двумя лычками погоне - он почти
бежал, и выдохи его усталого тела походили больше на стоны.
- Ой, гли-ко! Это не Полинки ли Шмаковой парень-от? Паташонок, это ты,
ли че ли? - вскричала с лавки старуха Потапиха. Паташонок - было деревенское
Пашкино прозвище; он рос маленьким, и только за год перед армией немного
выправился.