"Владимир Соколовский. Превращение Локоткова" - читать интересную книгу автора

оказывается! Однако сейчас даже не это вызывало удивление - а то, что
делился сокровенным, и сам тон речи. Никогда раньше, после нескольких
проколов, не позволяя себе Шевыряев в среде преподавателей таких разговоров,
был тих и немногоречив. И вдруг Валерий Львович догадался, в чем дело: там
он чувствовал себя неравным среди других, потому и держался замкнуто,
отчужденно. Сейчас же они встретились как люди, не разделенные никакими
промежутками, и положение Ивана Васильевича было даже предпочтительнее: он
имел за плечами нормально прожитую жизнь, выслуженную пенсию, работу -
особенно обижаться на судьбу у него, в-общем-то, не было оснований. Так что
общались они теперь на равных, и это, как отметил Локотков, было приятно
Шевыряеву. Слава Богу, что за этим хоть не стояло у него праздного
любопытства, желания потешить, пощекотать душу унижением другого! Наоборот,
в тоне отставника чувствовалось, что он хочет утешить, приободрить его, чем
может, и он очень старался, но - чем он мог бы утешить Валерия Львовича? И
байка его была неуместной, хоть и искренней. Шевыряев в простоте своей
уравнивал их: солдата-самовольщика и преподавателя вуза, а этого делать не
стоило. Что бы они ни сделали, судить их будут по-разному. И последствия
осуждения будут разные: один, даст Бог, снова вернется на старое место,
встанет за станок или сядет за руль, а другой - другому болтаться, как
неприкаянному, ему уже не вернуться обратно. Вот этого-то и не понимал
Шевыряев.
- На кафедру-то ходил, Львович? - почти с болью спрашивал он. - Берут
хоть там тебя, нет?
- Нет. Не берут.
- Вот беда. Ай, беда! Ну и тоже ничего, не горюй! За битого двух
небитых дают. Найдешь еще работу, может, не хуже, с таким-то образованием не
пропадешь!
- Как раз с моим-то высоким образованием пропасть несложно.
- Ах ты, чертова напасть! Хочешь, я к проректору по хозчасти схожу,
потолкую, куда-нибудь все равно пристроят: слесарем там, комендантом, на
склад?..
- Вы что, всерьез? - фыркнул Локотков. - Нет уж, спасибо, не надо,
как-нибудь обойдусь...
- Тогда не знаю, - комендант поскреб голову. - Хотел, хотел бы тебе
помочь, Львович, да видишь - не получается. И то сказать - какие мои
возможности... Может быть, денег надо? Могу дать, ты говори, не стесняйся.
- А если не отдам? Видите ведь - болтаюсь, словно тюльпан в проруби.
Как бы обратно не угодить.
В ответ Иван Васильевич вдруг мелко, дробно хохотнул, ухватил руку
Локоткова, прижал (нахватался-таки университетских манер!):
- Как это - не отдам? Что так-кое? Я ему, понимаешь, от чистой души, а
он... И вот еще: насчет обратно... Ты не только говорить - и думать о том
больше не смей. Нашелся мне - выдумщик, говорок!..
На последних словах он сменил интонацию - они прозвучали строго и
значительно. Сказав их, комендант оторвался от Валерия Львовича и пошел
прочь по коридору, спеша по своим делам.
"Вот и дождался, встретил в университете человека, который тебя
пожалел, - подумал Локотков. - Да и тот оказался - Ваня Шевыряев!"