"Владимир Соколовский. Превращение Локоткова" - читать интересную книгу автора

протянул ему руку и радостно произнес:
- Здорово, Львович! Давненько ты здесь у нас не появлялся!
- Да, это верно, - сказал, поздоровавшись, Локотков. - Давно не был.
Обстоятельства, Иван Васильич!
- Я знаю. Я и на суд-то хотел прийти, да упал некстати, ногу вывернул,
да и провалялся на больничном. Обстоятельства, обстоятельства... От тюрьмы
да сумы не зарекайся - так на Руси-то говорят...
- Да, это любят: чтобы сначала человек уж перестрадал на всю катушку, а
после пожалеют. Поплачут, все грехи снимут, простят...
- А как же иначе-то?! - воскликнул Шевыряев, и развел руками. - Дальше
подтолкнуть, да чтобы упал человек, да чтобы в самую грязь - это ни ума, ни
сердца много не надо, еще и начальству тем красив будешь: это-де стойкость,
принципиальность! Ну, а если по сути-то... Что за примерами ходить: служил я
в Белоруссии, и был у меня в дивизионе мотоциклист. Такому солдату в войну -
цены бы не было: смелый, находчивый, преданный, дашь приказ - себя и других
в гроб вколотит, а выполнит! Вот... А в гражданское время такие всегда
как-то не у дел, словно бельма на глазу. Сорвиголовы, отчаюги... И укатил он
у меня в самоволочку, к вдове, беса тешить, самогон из буряка лакать. Год
примерно пятьдесят четвертый или пятьдесят пятый, помнится... Ну, я знаю:
придет, свое от меня получит, и снова месяца три-четыре - как шелковый. Я уж
его понял. Натура буйная, он без разрядки, в строгих рамках, не может долго
выдержать. И случись же такая зараза: ехал он обратно, возьми да напорись на
командира дивизии, да с тем еще был полковник из штаба округа! Как раз на
охоту той же дорогой пылили. Сразу: кто такой, почему, на каком основании и
тому подобное. Так, мол, и так, ефрейтор Юркин, следую в расположение части,
а если есть маленько нетрезвое состояние, так об этом я сам доложу
непосредственному командиру. Еще и рваться от них стал: вы, дескать, меня не
хватайте, я советский солдат, лицо неприкосновенное! Они рты пооткрывали от
такой дерзости, а он скок обратно на мотоцикл, да и был таков! Приехал,
сразу ко мне, представился, я с него лычку спорол, и - на гауптвахту.
Смотрю, что-то не в себе, но - помалкивает. А на другой день они наехали, -
понеслась душа в рай! Что тут началось! Мало, что сами на всех страху
нагнали, так еще следователя с собой притащили, - чтобы, значит, Юркину
статью натянуть. Комполка с ходу строгача, мне предупреждение о неполном
соответствии... Что же это, думаю, такое? И - айда сам к генералу. То,
говорю, что вы мне вкатили - все правильно, за разболтанного солдата с
командира никто вины не снимает. А его-то самого за что так строго хотите
наказать? Он виноват, и он свое получил, и наказание соответствует
проступку. Дерзок, конечно, без меры - ну, да это уж такой человек! Зато не
из тех, кто в глаза по-собачьи смотрит, а за спиной любую пакость сотворит.
И в бою будет первым. Сначала комдив меня даже слушать не стал: выгнал с
глаз долой - и все дела. Второй раз - выслушал. Все молчком, правда, без
разговоров и выяснений. И на другой день уехал вместе со свитой. Тем и
кончилось. Юркина на точку перевели, подальше от глаз, ну так - ведь не
посадили же!
- А вам самому это как откликнулось?
- Никак. Взыскание сняли, а потом генерал меня еще два раза от списания
спасал. Основания-то были, какое мое образование, сами посудите: только
училище, ускоренный курс, военный выпуск...
Локотков поглядел на него с любопытством: вот так Ваня Грозный! Какой,