"Владимир Соколовский. Превращение Локоткова" - читать интересную книгу автора

заключила она. - Педстаж не дается даром! Запомните первое: вошли в класс -
поставьте и пускай стоят, пока не прекратится всякое шевеление. Второе. Как
посадите - сразу надо сделать перекличку. И поменьше отвлеченных материй.
Жестко по теме.
- Да нет, поговорить с ними, конечно, можно, - вмешался директор. -
Но... надо знать момент. И что абсолютно правильно - избегайте туманных для
них, высокоученых слов, они от этого только дичают. А вот казус какой-то,
легенду, исторический анекдот - этого не бойтесь. И тоже к меру, а то
размагнитите их. Только - может быть, мы зря с вами разоряемся? - он глянул
на Левину. - Говорим, говорим, а вы в душе-то уж лататы задали? Если так -
тоже не спешите особенно, автобус по шоссе пойдет только вечером, успеете
добраться.
Локотков густо, мучительно покраснел.
- Столько тут мне всякого наговорили... Спасибо, конечно, а то было бы
совсем тяжело. Вот черт, не знаю, что и делать, что и придумать.
- По-моему, отступать мужчине, с поражением, да еще и от детей -
довольно унизительно, - вся как-то содрогнувшись, сказала завуч.
- Именно! - поддакнул ей директор.
Видно было сразу, что имеет место нехитрый, лобовой демагогический ход.
И Валерий Львович долго потом не мог объяснить себе, почему он на него
откликнулся:
- Ну что ж, попробуем еще заход...


5

Через каких-нибудь полчаса после этого разговора Локотков уже
устраивался с жильем в доме, куда привел его директор. Дом был довольно
большой, хоть и староватый, и жила в нем одна только хозяйка, пожилая
дородная женщина Вера Даниловна. Она вдовела: муж погиб в дорожной аварии
лет десять назад. Дети - дочь-врач и сын-офицер - жили со своими семьями
далеко от нее, и только наезжали изредка. Все это Вера Даниловна успела
рассказать Локоткову, устраивая его в маленькой, чистой, похожей на светелку
комнате. От входа в избу шел коридор, и из него были две двери, друг против
друга: одна - в комнатку Локоткова, другая - в кухню. А сам коридор вел в
горницу, и к ней примыкалась еще маленькая комнатка - спальня самой хозяйки.
"Раньше-то не всем хватало места, ругались из-за него, - говорила Вера
Даниловна, - а теперь хоть где располагайся, хоть катайся на велосипеде -
везде пусто!" Оставшись одна, она охотно пускала школьных работников: они-де
люди тихие, аккуратные, не шумят. Ей было хорошо, когда кто-то жил рядом, и
было с кем поговорить долгими вечерами, попить чаю. Привыкшая к простору
сельской жизни, она не могла уже ужиться и с сыном, ютившимся с женой и
двумя детьми в крошечном номере офицерской гостиницы, ни с дочерью - та хоть
и жила в двухкомнатной квартире, зато со свекровью. "Нет, видно, не удастся
на старости лет с ребятами пожить, здесь и помирать придется", - чуть
преувеличенно покряхтывая, сказала она. Держала и стол для жильцов, считая,
что вместе жить и готовить розно - последнее дело. Готовила Вера Даниловна
хорошо, как говорили - "по-городскому", не дешевилась, хоть и платить ей
приходилось прилично - альтруисткой она тоже не слыла, и брала деньги не
только за продукты, но и за готовку, за хлопоты. Однако постояльцы никогда