"Владимир Соколовский. Старик Мазунин" - читать интересную книгу автора

- Сгинуть? Не-ет! - Левка зло засмеялся. - Не знаю, как ты, а у меня
порода мазунинская - го-ордая! Я в лицо гляжу, себя не стыжусь! Да и старой
уж я с судьбой-то в прятки играть.
- Да-а... - вздохнул Степан.
Брат вдруг быстро искоса взглянул на него, усмехнулся и сказал:
- Ты, комсомолист! Что хоть написал-то?
- А что знал, то и писал. Про карательный отряд, и про ржу на шинели...
и так дальше.
- Дак ты много ли знаешь, гаденок? А ежли это и неправда вовсе?
- Как... как неправда? - растерялся Степан.
- А так! Развесили уши-то, слушают, что пьяный Мороз брешет. А правда,
неправда ли - и дела нету. Случай подвернулся - взял донес. Эх, ты! Теперь
мне что ж - не оправдаться, ясное дело.
- А откуда ржа на шинели-то взялась?
Левка поднялся, сплюнул:
- Ну, вот что ты... братан! Вот тебе Бог, а вот порог. Ступай-ко давай
быстренько отсель, покуда я тебе худо не сделал.
И что-то было в голосе Левки такое, что заставило Степана вскочить с
крыльца и быстро пойти по улице, подальше от братнина дома.
Левка крикнул вдогонку:
- Не тебе меня судить, шшенок! Запомни, мне хуже не будет, я в лицо
гляжу - приходите, потолкуем! Приходите-е! - вдруг громко, со всхлипом
закричал он, разрывая рубаху. - Нюхайте, как душа смердит! Да я бы сам, без
тебя, брательничек, от этого смраду издох! Ох, робята, робятишечки вы мои...
Левка замотал головой и тяжело поплелся в избу.
Мазунин вышел за деревню. Ночь была темная, ветреная, иногда в прогалах
туч быстро плыла луна, и тогда синим дрожащим блеском отливало поле и
виднеющийся поодаль лес. Степан пошел по дороге, затем отвернул на лесную
тропку и по ней добрался до Левкиного покоса. Там забрался в стог и сразу
уснул.
Проснулся поздно - солнце уже палило вовсю. Сбежал к ключику, умылся,
выбрался по тропочке на дорогу. Сломал вицу и, схлестывая цветы на обочине,
направился в сторону Мосят.
В Мосятах зашел к Мишке, уплел у него полкаравая хлеба с молоком,
поспрашивал, не едет ли кто, случаем, в город, после чего снова запылил по
дороге. Снял сапоги, повесил через плечо. Как назло, не попадалось ни одной
попутной телеги. Только уж подходя к Горцам, Степан оглянулся и увидал
догоняющую его подводу. Остановился, вышел на середину дороги. Однако, когда
телега подошла поближе, вгляделся и отскочил на обочину. На телеге сидели
два милиционера: один держал вожжи, а другой, с карабином на коленях,
пристроился сзади, сторожко поглядывая по сторонам. Посредине сидел Левка.
Вид у него был спокойный, сосредоточенный. Он скользнул взглядом по стоящему
на обочине брату, сплюнул и отвернулся.
Степан проводил телегу взглядом, отошел в лес, сел на траву и уткнулся
лицом в колени.
Он так и не поехал к другу тем летом; накопленные деньги отослал в
деревню, Дарье, и весь отпуск проработал на шабашках: зарабатывал Левкиным
ребятам на одежду и обувку к зиме. Вообще с той поры аккуратно переводил
половину зарплаты в Клесты. В войну кормились они по его аттестату. Дарья
умерла в 1944 году, ребят отослали в детдом. Придя с фронта, Мазунин часто