"Владимир Соколовский. Старик Мазунин" - читать интересную книгу автора

он не помнил. Когда к нему подкатил пьяненький Мишка, толкнул: "Поехали! - и
вдруг заорал: - Э, ребя, да он ревет, гли-ко!" - Степан встал, с ненавистью
глянул на Нифонтова и ожесточенно заскоблил рукавом мокрое лицо.
Ехали долго. Мужики останавливались в деревнях, заходили к родне.
Степан, горбясь, сидел на телеге - ждал. Только в Горцах, когда Мишка
предложил зайти к шурину, почтальону, Мазунин пошел с ним. Но брагу пить
отказался, а, выведя мужика в сенки, осторожно спросил, можно ли взять на
почте отправленное письмо. Услыхав ответ, втянул голову в плечи и вышел.
В Мосята приехали затемно, и Мишка уговаривал переночевать, но Мазунин
отказался наотрез, пешком отправился дальше, в Клесты. Подходя к деревне,
почти бежал. Задыхался, переводил дыхание. Обходя шлявшихся допоздна парней
и девок, осторожно прокрался к Левкиной избе. На стук откликнулась Дарья,
жена Левки:
- Кого лешак несет?
- Открой, Даш, я это, - приникнув к окну, сказал Степан. Зажглась
лампа, протопали тяжелые шаги: это Левка пошел открывать дверь.
Сунул Степану ладонь:
- Здорово! Чего ночами колобродишь? Да не стой, не топчись, проходи
давай!
Степан зашел, сел на лавке в кухне. Левка принес из горницы лампу,
встал у порога - хмурый, косматый.
- Но? Чего приперся? Дело есть, что ли?
Степка глянул на брата, на огромную, в полстены, тень его и испугался.
"Скажу теперь, а он - брякнет, и - готово дело!" - подумал он. Однако
пересилил себя:
- Слышь, Лев, это... в комсомольскую ячейку нас вызывали.
- Кого это - нас? - буркнул брат.
- Да кого - комсомольцев, кого еще!
- Н-ну... и что? - насторожился брат.
- Спрашивали: кто, мол, из родни у белых служил, то, се...
Дыхание Левкино пресеклось.
- Н-ну и... что ты наделал, вражина!? - заревел он.
Проснулись ребята на полатях - завозились, захныкали. Вбежала Дарья:
- Что, что?
Левка отшвырнул ее обратно в комнату::
- Пшла отсель! - Двинулся на брата: - Выйдем-ко давай на крыльцо...
На улице он обмяк, притих. Сел на ступеньки, закурил. Курил жадно, с
присвистом. Спросил почти шепотом:
- Донес, значит? Спасибо, братан...
- Не за что, - так же тихо ответил Степан. - Не теперь, так потом бы...
Лучше уж теперь, пока робята не выросли.
- Робя-ата... - передразнил Левка. - А ты думал ли о них, когда хлебало
супротив родного брата разевал?
- Думал, как же. И для них, и для тебя же лучше будет. Такое время
стоит: ни мне, ни тебе, ни им без чести никак нельзя.
- Да как же мне лучше-то будет? - заплакал вдруг Левка. - Все ведь
теперь, все! А они - по миру, робята-то. Эх, жалко, за винтом далеко лезть,
а то шлепнул бы тебя счас, собака!
- Робята - что ж! По миру не пойдут, не те времена. Да и я не дам. А
тебе, может, сгинуть пока?