"Владимир Соколовский. Старик Мазунин" - читать интересную книгу автора

- А это здесь ни при чем: обидели, не обидели. Сам я так вырешил, что с
этих пор другая мне планида выходит.
- Обожди, мужик, - бабка склонилась к Мазунину и положила ладошку ему
на лоб. Он не шелохнулся. - Обожди. Ты глаза-то не отводи, дай и мне
словечко сказать. Вот что, Степан: жись мы с тобой прожили - как секундочка
она у меня прошла. И друг друга-то вроде как и не видали - знали робили да
ругались, - а ведь я за тобой, как за сугробом, жила. Знала: хоть какая
падера подымись - Степка у меня все выдюжит. А я уж где-нито сбоку
прилеплюсь тихонечко. И знаешь - больше всего о старости думала: ладно,
дескать, она у нас пройдет! А что? Все есть, робята хорошие - живи да
веселись! А ты - вон оно как... - она отвернулась, вытерла глаза.
- Да. Уж так. - Мазунин вздохнул, сложил на груди руки.
- Ты не к Любке ли, гулеванке своей, собрался?
- А тебе-то что?
- А то! - вдруг со злобой сказала старуха. - Ежели так, надо было на ей
жениться, а мне свет не застить!
- Да не пошла бы она за меня.
- Ага. Значит, хуже меня и бабы тогда у тебя не было? - снова заплакала
бабка.
- Зачем не было? Ты тоже не плоше других была.
Мазунин сел на кровати, дотронулся до колена жены, поюлил глазами,
отыскивая ее взгляд. Произнес с тоской:
- Не реви ты, Клаша. Не то ты говоришь. Мне теперь, вишь, одному побыть
охота. Ни твоей, ничьей суеты чтобы не видеть. Пущай душа отдохнет.
- Да где хоть жить-то будешь?
- А не знаю. Пока здесь побуду, а там подумаю.
- Одна, одна остаюся-а! - горевала старуха, тряся головой. - Ох,
смертынька моя-а!
- Пошто одна? - выкрикнул Мазунин. - А ребята? Да не реви!
- Что ребята? - притихла вдруг бабка Клавдия. - Ребята - они хорошие,
прокормят. Да ведь мы с ними разно говорим! Оне меня не понимают, я - их. И
жись разная, и разговоры другие, и понятия ихние да наши не сходятся. Ты -
мужик мой, Степа, у нас и язык-от один; я тебя и ругаючи-то жалела. А
ругались - что ж! - меня по-другому разговаривать не больно учивали. Тоже
тяжело жила.
Мазунин встал, подошел к окну.
- Не сердись, Клава. - Голос его задребезжал, сорвался. - Не сердись.
Ты не думай, что из-за тебя, то, другое... Ты хорошая! Я, может, ненадолго
уеду! Мне это дело по своей совести надо решить, а то - тоска оттого, что
мог, да не смог, враз меня скрутит. И никому от этого хорошо не будет. Ишь,
как меня теперь точит. А так - ненадолго, может! Подурю, да и... приеду,
пожалуй! - с сомнением сказал он.
- Разводиться-то будешь? - прошептала старуха. - Давай уж скорей тогда,
чтобы позор пораньше прошел.
- Да не! - махнул рукой Мазунин. - Обождем пока.


11

По приезде из госпиталя Мазунин с неделю вел жизнь беспорядочную: то