"Владимир Соколовский. Старик Мазунин" - читать интересную книгу автора

лежал безвылазно у себя, то слонялся по дому, то шел на крыльцо курить.
После долгих раздумий вытащил заветную тетрадочку и снова принялся писать
воспоминания. Писал теперь о войне.
Военный путь Мазунина был долгий, тяжкий. В финскую он в боевых
действиях не участвовал, зато попал в учебный полк, где его выучили на
командира орудия - легкой "сорокапятки". Демобилизовавшись, за станком
простоял совсем недолго: началась новая война, на которую он и ушел
добровольцем в первом наборе. Сначала часть формировали как артиллерийскую,
но на подмосковное направление они попали обычными пехотинцами. А там их
растасовали, и теперь Мазунин сам толком не мог вспомнить, как оказался в
стрелковом батальоне командиром отделения. Приходил по Красной площади в
памятном ноябрьском параде, но ничего существенного не запомнил - видел
только снег, грудь идущего рядом и думал: держать, держать равнение...
После парада дивизия прибыла на передовые позиции. Двое суток их почти
беспрерывно бомбили да обстреливали из орудий...

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ СТАРИКА МАЗУНИНА

Я тогда в бомбежке был первый раз. Но все ж таки служил уже по третьему
разу, а другие были ребята необстрелянные. Они бегали по полю, их убивало
осколками. Командир нашего взвода, младший лейтенант орденоносец Непряхин,
тоже был убит, бойцы почувствовали его смерть и устрашились неприятеля. Но
я, под угрозой применить оружие, остановил их и сказал, что если будем
действовать порознь и не по уставу, то или совершим измену, или враг всех
перебьет. После этого начали копать окопы, потому что бомба хоть и летит
сверху, а бьет чаще искоса, и тогда нет спасения. Бомбили нас весь день и
весь вечер, а ночью били из орудий, и когда я утром пересчитал бойцов
взвода, где принял командование по приказу ротного командира лейтенанта
Дятлова, то их было только восемнадцать из двадцати девяти. С утра снова
стали бомбить, но потери были уже меньше, потому что бойцы успешно ночью
потрудились и были в траншеях, которые получились, когда прорубили проходы
между бомбовыми воронками. К середине дня я умственно сильно устал и замерз,
а немец начал так сильно бомбить, что я даже подумал, что хоть бы меня
скорей убило и я не мучился. Но подумал о бойцах, устыдился и стал ползать
по траншее и рассказывать, как приезжал в наш заводской клуб Игорь
Ильинский, а Лешка Бусов достал два билета и пошел пригласить свою девушку,
но по дороге зашел на купальню, и там у него украли новые штиблеты, а больше
ничего не взяли, и как он босой шел по городу и всем жаловался на этот
случай. Так я рассказывал, пока не пришел связной сказать, что комроты зовет
меня в блиндаж, который ему сделали. Я пошел в блиндаж, там были ротный, два
взводных, а именно лейтенант Ратько и старшина Огурцов, старшина роты Симкин
и фельдшер Анастасия Лобода. Я стал просить закурить, мне Лобода насыпала
табаку на одну свертку, а потом не стала давать курить ни мне, ни другим,
хотя мы и видели, что у нее полный кисет. В блиндаже было уже не так опасно,
можно было бояться только прямого попадания, чего не произошло. Но когда я к
ночи пришел в расположение своего взвода, активных штыков осталось только
принадцать бойцов, да один был сильно обморожен, и его пришлось отправить в
тылы. Ночью немец бил из орудий уже не так сильно, а утром прибежал
батальонный адъютант старший и сказал, что комбат ночью ходил к командиру
полка, там сказали, что на проселке, в километре за позициями, стоит