"Ив. Соколов-Микитов. Чижикова лавра" - читать интересную книгу автора

лость!
Тут человеку погибнуть самое распростое дело. И не единая не заметит
душа.
Я это вот когда понял, - когда из больницы вышел, и отпустили меня на
четыре стороны. Было у меня в кармане пять фунтов с мелочью. Пошел я в
русское консульство, а мне только руками этак: ничего не можем, знаете,
что нынче в России, ничего у нас нет. Выдали мне паспорт: "По уполномо-
чию Российского Правительства".
Спрятал я паспорт и пошел по городу. А город, как океан. Поплыл, что
чешуйка по морю.
Присел я на скамеечке в сквере. И сейчас на меня с дерева - прыг,
прыг, - две белки. Мне на рукав, глазки, как черные бусинки. Эге, думаю,
у нас бы давно с вас, голубушек, сняли шкурки! А тут их тысяча, ручные:
дамы их из карманов кормят орешками.
Купил и я орешков. Набежало и ко мне с десяток. Сидят и этак быстро,
быстро около мордочек лапками.
Очень я тогда задумался: очень большая должна быть культура, чтобы
так со зверями. И о своей подумал доле: а мне-то вот как, мне-то, чело-
веку, - не дадут ведь орешков!
Ходил я в тот день, сказать можно, без пути, куда глаза смотрят. Было
мне и горько и радостно, что вот вышел, наконец, из больницы и хожу жив
и здоров. После болезни всегда так.
Был обочь зоологический сад. Пошел я туда. Я зверей очень люблю. У
нас дома, бывало, и козы, и кошки, и собаки. И за всеми ходил я. Я все
знаю повадки звериные.
До чего все устроено! Вот нашим бы поучиться. И опять подумал: отто-
го, что культурные.
Растрогал меня Миша, медведь. Под клеткой у него надпись: "Привезен
из России". Землячок. Так я ему обрадовался, как родному. Глазки ма-
ленькие, невеселые, - о чем вспоминает? - пожалуй, как и я, о родных на-
ших местах. Скормил я ему большую булку.
Весь тот день прошел для меня непутем.
Забудусь, забудусь, а потом за сердце: пропал! Не пил я, а тут зашел
в ихний кабак. Накурено - свету не видно. Столов у них не полагается.
Стоят округ стойки и сидят на высоких стульях. Тянут по капелькам. И все
без закуски. За вечер иной сколько так вытянет, а пьяных, чтобы как у
нас, нет.
Присел и я, выпил. И от слабости, видно, пошла у меня кругом голова.
Развеселился.
Хорошенько всего уж и не припомню.
Оказался я по соседству с каким-то. Пальто дорогое, широкое, пушис-
тое, и хочется рукою потрогать. На ворсинках капельки от тумана. Пальто
меня и привлекло.
А тут у них не принято разговаривать с незнакомыми.
Посмотрел он на меня, спрашивает.
- Позвольте узнать, вы иностранец?
- Да, - говорю.
- Француз? - и лицо такое сделалось любезное, в улыбку.
- Нет, говорю, не француз. Я - русский.
Сразу у него лицо другое. Точно с крыши на меня смотрит. Усмехнулся.