"Наталья Соколова. Захвати с собой улыбку на дорогу..." - читать интересную книгу автора

Рядом с Домом-Иглой помещался ангар Зверя, обнесенный высокой стеной,
спрятанный от посторонних глаз.
Улица, где стоял Дом-Игла, круто спускалась к порту, заканчиваясь
ступенями каменной лестницы, и с тринадцатого этажа были хорошо видны доки,
громады складов и элеваторов, уходящие вдаль причалы, темные пятна судов на
рейде.
Суда приходили из Америки, Австралии, из далеких африканских портов со
странными короткими названиями: Дакар, Лагос, Дурбан. Резкие ветры дули с
моря, они несли насыщенный парами воздух, который при малейшем охлаждении
давал облачность, рождал туманы. Часто шли дожди, и тогда толпа внизу на
улице покрывалась сплошной броней черных зонтиков. Зонтики, как черепахи,
медленно ползли и ползли - сплошной безостановочный поток черных черепах с
мокрыми, лоснящимися спинами.
В городе было много банков, которые могли финансировать все, что
угодно, вплоть до полета в соседнюю галактику, и много гигантских заводов,
которые могли осуществить все, что угодно: выстроить новое солнце или
потушить старое.
Завод Машин делал великолепные умные машины-автоматы, которые,
говорят, были сообразительнее многих министров (и, несомненно, стоили
народу дешевле); а Завод Металлов выпускал качественную и
высококачественную сталь, тонкий горяче- и холоднокатаный лист, белую жесть
и чушковый чугун, все прочное, надежное, проверенное, - говорят, надежнее
многих лидеров реформистских профсоюзов. В городе было много великих
инженеров и много красивых женщин с очень белой кожей, с дымчатыми глазами
(в которых словно отразилось здешнее небо, низко нависшее над землей,
серое, полное испарений) и с пышными рыжеватыми волосами - да, рыжеватыми,
если каприз последней моды не заставлял окрашивать волосы в лиловый цвет
или осыпать их серебряной пудрой. Днем город варил сталь, а вечером
танцевал. Танцевали везде. На плоских крышах шикарных гостиниц - те, кто
побогаче. В полуподвальных кабачках - те, кто победнее. Прямо на площадях,
под мелким дождичком - те, у кого нет ни гроша: простоволосые девчонки с
развевающимися огненными гривами, в разлетающихся пестро-клетчатых юбках и
их кавалеры в бархатных штанах, куртках и беретах, в грубых ботинках на
толстой подметке.
И новая песенка, родившаяся где-то на асфальте, - родившаяся только
вчера, чтобы завтра умереть, - песенка-однодневка, прилипчивая, как корь,
звучала повсюду.
Сегодня - задорная, частая, точно дробь каблуков:
Хоть режь меня,
Хоть ешь меня,
Все равно я на танцы убегу...
А завтра - лирическая, протяжная, словно поцелуй влюбленных на
городском бульваре, замедленная:
Пусть ночь подает в серебристых ладонях
Прохладную дольку луны.
А мне не нужны ни чины, ни миллионы,
Ресницы твои мне нужны!
Человек, когда начал создавать Зверя, был молод, он любил бродить до
рассвета по улицам родного города, запахи порта тревожили и обжигали его,
рассыпчатый женский смех где-то за углом дома отдавался во всем теле.