"Александр Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ, том 1, часть 2" - читать интересную книгу автора

больше оттуда не вернуться.
Однако, отправкой на Архипелаг офицеров решение проблемы не
заканчивалось, а только начиналось: ведь оставались матери офицеров, жены и
дети. Пользуясь непогрешимым социальным анализом, легко было представить,
что у них за настроение после ареста глав семей. Тем самым они просто
вынуждали сажать и их! И льется еще этот поток.
В 20-е годы была амнистия казакам, участникам гражданской войны. С
острова Лемноса многие вернулись на Кубань, получили землю. Позже были все
посажены.
Затаились и подлежали вылавливанию также и все прежние государственные
чиновники. Они умело маскировались, пользовались тем, что ни паспортной
системы, ни единых трудовых книжек еще не было в Республике - и пролезали в
советские учреждения. Тут помогали обмолвки, случайные узнавания, соседские
доносы... то бишь, боевые донесения. (Иногда - и чистый случай. Некто Мова
из простой любви к порядку хранил у себя список всех бывших губернских
юридических работников. В 1925 году случайно это у него обнаружили - всех
взяли - и всех расстреляли.)
Так лились потоки "за сокрытие соц.происхождения", за "бывшее
соц.положение". Это понималось широко. Брали дворян по сословному признаку.
Брали дворянские семьи. Наконец, не очень разобравшись брали и личных
дворян, т.е. попросту - окончивших когда-то университет. А уж взят - пути
назад нет, сделанного не воротишь. Часовой Революции не ошибается.
(Нет, все-таки есть пути назад! - это тонкие тощие противопотоки - но
иногда они пробиваются. И первые из них упомянем здесь. Среди дворянских и
офицерских жен и дочерей не в редкость были женщины выдающихся личных
качеств и привлекательной наружности. Некоторые из них сумели пробиться
небольшим обратным потоком - встречным! Это были те, кто помнил, что жизнь
дается один только раз и ничего нет дороже нашей жизни. Они предложили себя
ЧК-ГПУ как осведомительницы, как сотрудницы, как кто угодно - и те, кто
понравились, были приняты. Это были плодотворнейшие из осведомителей! Они
много помогли ГПУ, им очень верили "бывшие". Здесь называют последнюю
княгиню Вяземскую, виднейшую послереволюционную стукачку (стукачом был и
сын ее на Соловках); Конкордию Николаевну Иоссе - женщину, видимо,
блестящих качеств: мужа ее, офицера, при ней расстреляли, самою сослали в
Соловки, но она сумела выпроситься назад и вблизи Большой Лубянки вести
салон, который любили посещать крупные деятели этого Дома. Вновь посажена
она была только в 1937, со своими ягодинскими клиентами.)
Смешно сказать, но по нелепой традиции сохранялся от старой России
Политический Красный Крест. Три отделения было: Московское (Е.Пешкова,
Винавер), Харьковское (Сандомирская) и Петроградское. Московское вело себя
прилично - и до 37-го не было разогнано. Петроградское же (старый народник
Шевцов, хромой Гартман, Кочеровский) держалось несносно, нагло, ввязывалось
в политические дела, искало поддержки старых шлиссельбуржцев (Новорусский,
одноделец Александра Ульянова) и помогало не только социалистам, но и
каэрам - контр-революционерам. В 1926 году оно было закрыто и деятели его
отправлены в ссылку.
Годы идут, и неосвежаемое все стирается из нашей памяти. В обернутой дали
1927 год воспринимается нами как беспечный сытый год еще не обрубленного
НЭПа. А был он - напряженный, содрогался от газетных взрывов и
воспринимался у нас, внушался у нас как канун войны за мировую революцию.