"Александр Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ, том 1, часть 2" - читать интересную книгу автора

Обратный выпуск 1939 года - случай в истории Органов невероятный, пятно
на их истории! Но впрочем этот антипоток был невелик, около одного - двух
процентов взятых перед тем - еще не осужденных, еще не отправленных далеко
и не умерших. Невелик, а использован умело. Это была сдача копейки с рубля,
это нужно было, чтобы все свалить на грязного Ежова, укрепить вступающего
Берию и чтобы ярче воссиял Вождь. Этой копейкой ловко вбили оставшийся
рубль в землю. Ведь если "разобрались и выпустили" (даже газеты бестрепетно
писали об отдельных оклеветанных) - значит остальные-то посаженные -
наверняка мерзавцы! А вернувшиеся - молчали. Они дали подписку. Они онемели
от страха. И мало кто мало что узнал из тайн Архипелага. Разделение было
прежнее: воронки - ночью, демонстрации - днем.
Да, впрочем, копейку эту быстро добрали назад - в тех же годах, по тем же
пунктам необъятной Статьи. Ну, кто заметил в 40-м году поток жен за неотказ
от мужей? Ну, кто там помнит и в самом Тамбове, что в этом мирном году
посадили целый джаз, игравший в кино "Модерн", так как все они оказались
врагами народа? А кто заметил 30 тысяч чехов, ушедших в 1939 году из
оккупированной Чехословакии в родную славянскую страну СССР? Нельзя было
поручиться, что кто-нибудь из них не шпион. Их отправили всех в северные
лагеря (и вот откуда во время войны выплывает "чехословацкий корпус"). Да
позвольте, да не в 39 ли году мы протянули руку помощи западным украинцам,
западным белоруссам, а затем в 40-м и Прибалтике, и молдаванам? Наши братья
совсем таки оказались нечищенные и потекли оттуда потоки социальной
профилактики. Брали слишком состоятельных, влиятельных, заодно и слишком
самостоятельных, слишком умных, слишком заметных; в бывших польских
областях - особенно густо поляков (тогда то была навербована злополучная
Катынь, тогда то в северных лагерях заложили силос под будущую армию
Сикорского-Андреса). Всюду брали - офицеров. И так население встряхивалось,
смолкало, оставалось без возможных руководителей сопротивления. Так
внушалось благоразумие, отсыхали прежние связи, прежние знакомства.
Финляндия оставила нам перешеек без населения, зато по Карелии и по
Ленинграду в 40-м году прошло изъятие и переселение лиц с финской кровью.
Мы этого ручейка не заметили: у нас кровь не финская.
В финскую же войну был первый опыт: судить наших сдавшихся пленников как
изменников Родине. Первый опыт в человеческой истории! - а ведь вот поди ж
ты, мы не заметили!
Отрепетировали - и как раз грянула война, а с нею - грандиозное
отступление. Из западных республик, оставляемых врагу, надо было спешить в
несколько дней выбрать еще кого можно. В Литве были с поспешностью
оставлены целые воинские части, полки, зенитные и артиллерийские дивизионы,
- но управились вывезти несколько тысяч семей неблагонадежных литовцев (4
тысячи из них отдали потом в красноярском лагере на разграб уркам.) С 28
июня спешили арестовывать в Латвии, в Эстонии. Но жгло, и отступать
пришлось еще быстрей. Забыли вывезти целые крепости, как Брестскую, но не
забывали расстреливать политзаключенных в камерах и дворах Львовской,
Ровенской, Таллинской и многих других западных тюрем. В Тартусской тюрьме
расстреляли 192 человека, трупы бросали в колодезь.
Как это вообразить? - ты ничего не знаешь, открывается дверь камеры, и в
тебя стреляют. Ты предсмертно кричишь и никто, кроме тюремных камней не