"Александр Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ, том 1, часть 2" - читать интересную книгу автора

услышит и не расскажет. Говорят, впрочем, были и недострелянные. Может быть
еще прочтем об этом книгу?
В тылу первый же военный поток был - распространители слухов и сеятели
паники по специальному внекодексному Указу, изданному в первые дни войны.
Мне едва не пришлось испытать этот Указ на себе: я встал в очередь к
хлебному магазину, милиционер вызвал меня и повел для счету. Начинать бы
было мне сразу ГУЛаг вместо войны, если б не счастливое заступничество.
Это было пробное кровопускание, чтобы поддержать общую подтянутость.
Давали всем по 10 лет, но не считалось 58-й статьей (и те немногие, кто
пережил лагеря военных лет, были в 1945 году амнистированы).
Затем был поток не сдавших радиоприемники или радиодетали. За одну
найденную (по доносу) радиолампу давали 10 лет.
Тут же был и поток немцев - немцев с Поволжья, колонистов с Украины и
Северного Кавказа, и всех вообще немцев, где-либо в Советском Союзе живших.
Определяющим признаком была кровь, и даже герои Гражданской войны и старые
члены партии, но немцы - шли в эту ссылку. А о крови судили по фамилии, и
инженер-конструктор Василий Окороков, находя неудобным так подписываться не
проектах и переназвавшийся в 30-е годы, когда еще было можно в Роберта
Штеккера - красиво! и графическую роспись разработал - теперь ничего не
успевал доказать, и взят был как немец. - "Это ваше истинное имя? Какие
задания получили от фашистской разведки?.." - А тот тамбовец Каверзнев, еще
в 1918 году сменивший свою неблагозвучную фамилию на Кольбе, - когда он
разделил судьбу Окорокова?..

По своей сути ссылка немцев была то же раскулачивание, только
мягче,потому что больше вещей разрешалии взять с собой и не слали в такие
гиблые смертные места. Юридической же формы, как и раскулачивания, у нее не
было. Уголовный кодекс был сам по себе, а ссылка сотен тысяч человек - сама
по себе. Это было личное распоряжение монарха. Кроме того, это был его
первый национальный эксперимент подобного рода, это было ему интересно
теоретически.
С конца 1941 года, а еще больше осенью хлынул поток окруженцев. Это были
защитники Отечества, те самые, кого несколько месяцев назад наши города
провожали с оркестрами и цветами, кому после этого досталось встретить
тяжелейшие танковые удары немцев и, в общем хаосе и не по своей совсем вине
побывать не в плену, нет! - а боевыми разрознеными группами сколько-то
времени провести в немецком окружении, и выйти оттуда. И вместо того, чтобы
братски обнять их на возврате (как сделала бы всякая армия мира), дать
отдохнуть, съездить к семье, а потом вернуться в строй - их везли в
подозрении, под сомнением, бесправными обезоруженными командами - на пункты
проверки и сортировки, где офицеры Особых Отделов начинали с полного
недоверия к каждому их слову и даже - те ли они, за кого себя выдают. А
метод проверки был - перекрестные допросы, очные ставки, показания друг на
друга. После проверки часть окруженцев восстанавливалась в своих именах, в
званиях и доверии и шла на воинские формирования. Другая часть, пока
меньшая, составила первый поток изменников родине. Они получали 58-1-б, но
сперва, до выработки стандарта, меньше десяти лет.
Так очищалась армия Действующая. Но еще была огромная армия
Бездействующая на Дальнем Востоке и в Монголии. Не дать заржаветь этой
армии - была благородная задача Особых Отделов. У героев Халхин-Гола и