"Александр Солженицын. Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)" - читать интересную книгу автора

а каким суждено на первом взросте и засохнуть? Всё-таки не было еще у
соловчан общего твёрдого такого убеждения, что вот зажжены печи полярного
Освенцима и топки его открыты для всех, привезённых однажды сюда. (А ведь
было-то так!..) Тут сбивало еще, что сроки у всех были больно коротки: редко
десять лет, и пять не так часто, а то всё три да три. Еще не понималась эта
кошачья игра закона: придавить и выпустить, придавить и выпустить. И это
патриархальное непонимание - к чему всё идёт? - не могло остаться совсем
без влияния и на охранников из заключённых, и может быть слегка и на
тюремщиков.
Как ни чётки были строки всюду выставленного, объявленного, не
скрываемого классового учения о том, что только уничтожение есть заслуженный
удел врага, - но этого уничтожения каждого конкретного двуногого человека,
имеющего волосы, глаза, рот, шею, плечи - всё-таки нельзя было себе
представить. Можно было поверить, что уничтожаются классы, но люди из этих
классов вроде должны были бы остаться?.. Перед глазами русских людей,
выросших в других, великодушных и расплывчатых понятиях, как перед плохо
подобранными очками, строки жестокого учения никак не прочитывались в
точности. Недавно, кажется прошли месяцы и годы открыто объявленного
террора, - а всё-таки нельзя было поверить!
Сюда, на первые острова Архипелага, передалась и неустойчивость тех
пёстрых лет, середины 20-х годов, когда и по всей стране еще плохо
понималось: всё ли уже запрещено? или напротив, только теперь-то и начнёт
разрешаться? Еще так верила Русь в восторженные фразы! - и только немногие
сумрачные головы уже разочли и знали, когда и как это будет всё перешиблено.
Повреждены пожаром купола - а кладка вечная... Земля, возделанная на
краю света - и вот разоряемая. Изменчивый цвет беспокойного моря. Тихие
озёра. Доверчивые животные. Беспощадные люди. И к Бискайскому заливу улетают
на зиму альбатросы со всеми тайнами первого острова Архипелага. Но не
расскажут на беспечных пляжах, но никому в Европе не расскажут.
Фантастический мир... И одна из главных недолговечных фантазий:
управляют лагерной жизнью - белогвардейцы! Так что Курилко был -
неслучаен.
Это вот как. Во всём Кремле - единственный вольный чекист: дежурный по
лагерю. Караулы у ворот (вышек нет), наблюдательные засады по островам и
поимка беглецов - у охраны. В охрану кроме вольных набираются бытовые
убийцы, фальшивомонетчики, другие уголовники (но не воры). Но кому
заниматься всей внутренней организацией, кому вести Адмчасть, кто будут
ротные и отделенные? Не священники же, не сектанты, не нэпманы, не учёные да
и не студенты (студентов не так мало здесь, а студенческая фуражка на голове
соловчанина - это вызов, дерзость, заметка и заявка на расстрел). Это лучше
всего смогли бы бывшие военные. А какие ж тут военные, если не белые
офицеры?
Так - без сговора и вряд ли по стройному замыслу - складывается
соловецкое сотрудничество чекистов и белогвардейцев!
Где же принципиальность тех и других? Удивительно? Поразительно? -
только тому удивительно, кто привык к анализу классово-социальному и не
умеет иначе. Но тому аналисту всё на свете удивительно, ибо никогда не
вливаются мир и человек в его заранее подставленные желобочки.
А соловецкие тюремщики и чёрта возьмут на службу, раз не дают им
красных штатов. Положено: заключённым самоконтролироваться (самоугнетаться).