"Александр Исаевич Солженицын. Двести лет вместе (1795 - 1995). Часть I" - читать интересную книгу автора

мужеска и женска пола Жидов со всем их имением немедленно выслать за границу
и впредь ни для чего не впускать, разве кто из них захочет быть в
христианской вере греческого исповедания"73.
Это была та самая религиозная нетерпимость, которая сотрясала Европу
несколько веков подряд. В образе мыслей того времени в нем не заключалась
никакая особо-русская или исключительно к евреям враждебность. Внутри
христиан религиозная нетерпимость проводилась никак не с меньшей
жестокостью, -- как и в самой России железо-огненное преследование
старообрядцев, то есть и вовсе же единоверцев, православных.
Этому указу Елизаветы "была придана широкая огласка. Однако тотчас же
были сделаны попытки склонить государыню к уступке". Войсковая канцелярия
доносила из Малороссии в Сенат, что вот уже выслано 140 человек, но
"запрещение евреям привозить товары повлечет за собою уменьшение
государственных доходов"74. И Сенат подал доклад императрице, что "от
прошлогоднего указа о недопущении Жидов в империю торговля как в Малороссии,
так и в Остзейских областях потерпела большой ущерб, а вместе с тем потерпит
и казна от уменьшения пошлин". Императрица положила в ответ резолюцию: "От
врагов Христовых не желаю интересной прибыли"75.
Гессен заключает, что, таким образом, "Россия осталась при Елизавете
без евреев"76. Еврейский же историк С. Дубнов сообщает, что при Елизавете,
как "подсчитал один историк-современник... к 1753 году из России было
изгнано 35 000 евреев"77. Цифра очень уж разнится от неисполненного
распоряжения Анны Иоанновны только что, за 3 года перед тем, -- выслать со
всей Украины около 600 евреев, и от донесения Сената Елизавете, как о
существенной, высылке 142 евреев78. В. И. Тельников высказывает79 догадку,
что историка-современника того деяния не было, а тем
"историком-современником", которого, ни его труда, Дубнов почему-то не
назвал точнее, был Э. Геррман, опубликовавший эту цифру вовсе не
привременно, а спустя ровно сто лет, в 1853, и опять-таки безо всякой ссылки
на источники, да еще со странным прибавлением, что "евреям было приказано
покинуть страну под страхом смертной казни"80, выказывающим незнакомство
историка (того и другого) даже с тем, что именно Елизавета при всхождении на
трон отменила всякую смертную казнь в России (и опять-таки -- из чувства
религиозного). При том Тельников отмечает, что крупнейший еврейский историк
Генрих Грец (Graetz) ничего не пишет об исполнении этих указов Елизаветы.
Сравним, что и по Г. Слиозбергу в царствование Елизаветы лишь "делались
попытки к выселению евреев из Украины"81.
Скорей надо признать вероятным, что, встретив многочисленные
сопротивления и у евреев, и у помещиков, и в государственном аппарате, указ
Елизаветы так же остался неисполненным или мало исполненным, как и
предыдущие подобные.
Да и при самой Елизавете на видных постах служили евреи. Был возвращен
к государственным делам и "осыпан царскими милостями" дипломат Исаак
Веселовский, -- и он тоже присоединялся к ходатайствам канцлера А.
Бестужева-Рюмина о неизгнании евреев. (Позже он преподавал русский язык
наследнику, будущему Петру III; а брат его Федор к концу царствования
Елизаветы стал куратором Московского университета)82. Стоит отметить еще и
возвышение саксонского купца Грюнштейна, лютеранина, принявшего православие
после неудачной торговли с Персией и плена там. Он поступил в Преображенский
полк, был среди деятельных участников елизаветинского переворота, получил в