"Александр Солженицын. Размышления над Февральской революцией" - читать интересную книгу автора

привычное, зло. Никогда в эти десятилетия правительство не задалось создать
свою противоположную агитацию в народе, разъяснение и внедрение сильных
мыслей в защиту строя. Да не только рабочим, да не только скученным т╕мным
солдатам-крестьянам правительство, через никогда не созданный пропагандный
аппарат, никогда не пыталось ничего разъяснить, - но даже весь офицерский
корпус зачем-то оберегало девственно-невежественным в государственном
мышлении. Вопреки шумным обвинениям либеральной общественности,
правительство крайне вяло поддерживало и правые организации, и правые
газеты, - и такие рыцари монархии, как Лев Тихомиров, захиревали в
безвестности и бессилии. И не вырастали другие.
Правда: и революционеры были готовы к этой удивительной революции не
намного больше правительства. Десятилетиями наши революционные партии
готовили только революцию и революцию. Но, сильно раздробленные после неудач
1906 года, затем сбитые восстановлением российской жизни при Столыпине,
затем взл╕том патриотизма в 1914 году, - они к 1917 оказались ни в ч╕м не
готовы и почти не сыграли роли даже в подготовке революционного настроения
(только будоражили забастовки) - это вс╕ сделали не социалистические
лозунги, а Государственная Дума, это е╕ речи перевозбудили общество и
подготовили к революции. А явилась революция как стихийное движение запасных
батальонов, где и не было регулярных тайных солдатских организаций. В
совершении революции ни одна из революционных партий не проявила себя, и ни
единый революционер не был ранен или оцарапан в уличных боях - но с тем
большей энергией они кинулись захватывать добычу, власть в первые же сутки и
вгонять совершившееся в свою идеологию. Чхеидзе, Скобелев и Керенский
возглавили Совет не как лидеры своих партий (они были даже случайны в них),
но как левые депутаты Думы. Так революция началась без революционеров.
Вс╕ было подготовлено без сокрытий, по наружности, а правительство
бездеятельно мирилось с открытыми поношениями себя в прессе - это в военное
время! - и с открытыми злобными атаками радикалов в Думе и вне е╕. Ни одна
газета не была ни на день закрыта. Милюков с думской трибуны клеветнически
обвинил императрицу и премьер-министра в государственной измене, - его даже
не исключили с одного думского заседания, не то чтоб там как-то
преследовать. Декабрьские съезды Земгора провозглашали резолюции о той же
измене правительства и свержении его, - и ни один участник не был задержан
даже на полчаса. И вся эта ложь, как хлопья сажи, медленно кружилась и
опускалась, и опускалась на народное сознание, наслаивалась на н╕м - вместе
с т╕мными "распутинскими" слухами - из тех же сфер великосветья и
образованности.
Чего нельзя было даже пропискнуть в России до Семнадцатого года - теперь
мы можем прохрипеть устало: что российское правительство почти не боролось
за сво╕ существование против подрывных действий.
В февральские дни агитаторы камнями и угрозами насильственно гнали в
забастовку рабочих оборонных заводов - это во время войны! - и задержано
было их десятка два, но ни один не только не расстрелян - даже не предан
суду - да даже через несколько часов все отпущены на волю, агитировать и
дальше. (Доклад начальника департамента полиции Васильева, что в ночь на 26
е он успешно арестовал 140 зачинщиков, - чиновная ложь, только революция
потом раздувала это донесение. Арестовали - 5 большевиков, петербургский
комитет, среди них сестру Ленина Анну Елизарову и вскоре знаменитого
Подвойского.)