"Александр Солженицын. Случай на станции Кочетовка" - читать интересную книгу автора

кровью и против любой комбинации агрессоров, но сошлось теперь - до
каких же пор? Что б ни делал он дн╕м и ложась вечером, только и думал
Зотов: до каких же пор? И когда был не на службе, а спал на квартире,
вс╕ равно просыпался по радиоперезвону в шесть утра, томясь надеждой,
что сегодня-то загремит победная сводка. Но из ч╕рного раструба
безнад╕жно выползали вяземское и волоколамское направления и клешнили
сердце: а не сдадут ли ещ╕ и Москву? Не только вслух (вслух спросить
было опасно), но самого себя Зотов боялся так спросить - вс╕ время об
этом думал и старался не думать.
Однако т╕мный этот вопрос ещ╕ был не последним. Сдать Москву ещ╕
была не вся беда. Москву сдавали и Наполеону. Жгло другое: а - потом
что? А если - до Урала?..
Вася Зотов преступлением считал в себе даже пробегание этих дрожащих
мыслей. Это была хула, это было оскорбление всемогущему, всезнающему
Отцу и Учителю, который всегда на месте, вс╕ предвидит, примет все меры
и не допустит.
Но приезжали из Москвы железнодорожники, кто побывал там в середине
октября, и рассказывали какие-то чудовищно-немыслимые вещи о бегстве
заводских директоров, о разгроме где-то каких-то касс или магазинов - и
молчаливая мука, опять сжимала сердце лейтенанта Зотова.
Недавно, по дороге сюда, Зотов прожил два дня в командирском
резерве. Там был самодеятельный вечер, и один худощавый бледнолицый
лейтенант с распадающимися волосами проч╕л свои стихи, никем не
проверенные, откровенные. Вася сразу даже не думал, что запомнил, а
потом всплыли в н╕м оттуда строчки. И теперь, ш╕л ли он по Кочетовке,
ехал ли поездом в главную комендатуру Мичуринска или телегой в
прикрепл╕нный сельсовет, где ему поручено было вести военное обучение
пацанов и инвалидов, - Зотов повторял и перебирал эти слова, как свои:

Наши с╕ла в огне и в дыму города...
И сверлит и сверлит в исступленьи
Мысль одна: да когда же? когда же?! когда
Остановим мы их наступленье?!

И еще так, кажется, было:

Если Ленина дело пад╕т в эти дни -
Для чего мне останется жить?

Тоже и Зотов совсем не хотел уцелеть с тех пор, как началась война.
Его маленькая жизнь значила лишь - сколько он сможет помочь Революции.
Но как ни просился он на первую линию огня - присох в линейной
комендатуре.
Уцелеть для себя - не имело смысла. Уцелеть для жены, для будущего
реб╕нка - и то было не непременно. Но если бы немцы дошли до Байкала, а
Зотов чудом бы ещ╕ был жив, - он знал, что уш╕л бы пешком через Кяхту в
Китай, или в Индию, или за океан - но для того только уш╕л бы, чтобы там
влиться в какие-то окрепшие части и вернуться с оружием в СССР и в
Европу.
Так он стоял в сумерках под лив, хл╕ст, толчки ветра за окнами и,