"Александр Солженицын. Случай на станции Кочетовка" - читать интересную книгу автора

сжавшись, повторял стихи того лейтенанта.
Чем гуще в комнате темнело, тем ясней калилась вишн╕во-нагретая
дверца печи и падал ж╕лтый рассеянный снопик через остекл╕нную шибку
двери из соседней комнаты, где дежурный военный диспетчер по линии НКПС
сидела уже при свете.
Она хотя и не подчинялась дежурному помощнику военного комеданта, но
по работе никак не могла без него обойтись, потому что ей не положено
было знать ни содержания, ни назначения грузов, а только номера вагонов.
Эти номера носила ей списчица вагонов т╕тя Фрося, которая и вошла
сейчас, тяжело оббивая ноги.
- Ах, дождь заливЕнный! - жаловалась она.- Ах, заливенный! А вс╕ ж
сбывает мало-малешко.
- Но семьсот шестьдесят пятый надо переписать, т╕тя Фрося,- сказала
Валя Подшебякина.
- Ладно, перепишу, дай фонарь направить. Дверь была не толста и
прикрыта не плотно, Зотову был слышен их разговор.
- Хорошо, я угля управилась получить,- говорила т╕тя Фрося.- Теперь
ничего не боюсь, на одной картошке ребятишков передержу. А у Дашки
Мелентьевой - и недокопана. Поди-ка поройся в грязЕ.
- Скажи, мороз хватит. Холодает как.
- Ранняя зима будет. Ох, в такую войну да зима ранняя... А вы
сколько картошки накопали?
Зотов вздохнул и стал опускать маскировку на окнах, аккуратно
прижимая шторку к раме, чтоб ни щ╕лочкой не просвечивало.
Вот этого он понять не мог, и это вызывало в н╕м обиду и даже
ощущение одиночества. Все эти рабочие люди вокруг него как будто так же
мрачно слушали сводки и расходились от репродукторов с такой же
молчаливой болью. Но Зотов видел разницу: окружающие жили как будто и
ещ╕ чем-то другим, кроме новостей с фронта,- вот они копали картошку,
доили коров, пилили дрова, обмазывали ст╕кла. И по времени они говорили
об этом и занимались этим гораздо больше, чем делами на фронте.
Глупая баба! Привезла угля - и теперь "ничего не боится". Даже
танков Гудериана?
Ветер тряс деревцо у пакгауза и в том окне чуть позвенивал одним
ст╕клышком.
Зотов опустил последнюю шторку, включил свет. И сразу стало в
т╕плой, чисто выметенной, хотя и голой комнате уютно, как-то над╕жно,
обо вс╕м стало думаться бодрей.
Прямо под лампочкой, посередине комнаты, стоял стол дежурного,
позади его у печки - сейф, к окну - старинный дубовый станционный диван
на три места со спинкой (из спинки толстыми вырезанными буквами
выступало название дороги). На диване этом можно было ночью прилечь, да
редко приходилось за работой. Ещ╕ была пара грубых стульев. Между окон
висел цветной портрет Кагановича в железнодорожном мундире. Висела
раньше и карта путей сообщения, но капитан, комендант станции, велел
снять е╕, потому что в комнату сюда, входят люди и если среди них
затешется враг, то, скосясь, он может сориентироваться, какая дорога
куда.
- Я - чулки выменивала,- хвастала в соседней комнате т╕тя Фрося,
пару чулков ш╕лковых брала у их за пяток картофельных леп╕шек. Чулков