"Александр Солженицын. Случай на станции Кочетовка" - читать интересную книгу автора

приш╕л - не отряхаясь и не раздеваясь, и сапоги его и плащ подтекали по
полу лужицами. Между ногами, подтянутыми в коленях, стоял на полу
незажж╕нный фонарь, такой же, как у т╕ти Фроси. Под плащом на старике
был неопрятный ч╕рный бушлат, опоясанный бурым грязноватым кушаком.
Башлык его был откинут: на голове, ещ╕ кудлатой, крепко насажен был
старый-престарый железнодорожный картуз. Картуз затенял глаза, на свет
лампочки выдавался только сизый носище да толстые губы, которыми
Кордубайло сейчас слюнявил газетную козью ножку и дымил. Растр╕панная
борода его меж сединой сохраняла ещ╕ черноту.
- А что ж ему оставалось? - доказывала Валя, пристукивая
карандашиком.- Ведь он на посту, ведь он часовой!
- Ну, правильно,- кивал старик, роняя крупный красный пепел махорки
на пол и на крышку фонаря. - Правильно... Есть все хотят...
- К чему это ты? - нахмурилась девушка.- Кто это - все?
- Да хоть бы мы с тобой,- вздохнул Кордубайло.
- Вот бестолковый ты, дед! Да что ж они - голодные? Ведь им каз╕нный
па╕к дают. Что ж их, без пайка везут, думаешь?
- Ну, правильно,- согласился дед, и с цыгарки опять посыпались
раскал╕нные красные кусочки, теперь к нему на колено и полу бушлата.
- Смотри, сгоришь, Гаврила Никитич! - предупредила т╕тя Фрося.
Старик равнодушно глядел, не стряхивая, как гасли махорочные угольки
на его мокрых т╕мных ватных брюках, а когда они погасли, чуть приподнял
кудлато-седую голову в картузе:
- Вы, девки, часом, сырой муки, в воде заболтавши, не ели?
- Зачем же - сырую? - поразилась т╕тя Фрося.- Заболтаю, замешу да
испеку.
Старик чмокнул бледными толстыми губами и сказал не сразу - у него
все слова так выступали не сразу, а будто долго ещ╕ на костылях шли
оттуда, где рождались:
- Значит, голоду вы не видали, милые.
Лейтенант Зотов переступил порог и вмешался:
- Слушай, дед, а что такое п_р_и_с_я_г_а - ты воображаешь, нет?
Зотов заметно для всех окал.
Дед мутно посмотрел на лейтенанта. Сам дед был невелик, но велики и
тяжелы были его сапоги, напитанные водой и кой-где вымазанные глиной.
- Чего другого,- пробурчал он. - Я и сам пять раз присягал.
- Ну, и кому ты присягал? Царю Миколашке?
Старик мотнул головой:
- Хватай раньше.
- Как? Ещ╕ Александру Третьему?
Старик сокруш╕нно чмокнул и курил сво╕.
- Ну! А теперь - народу присягают. Разница есть?
Старик ещ╕ просыпал пеплу на колено.
- А мука чья? Не народная? - горячилась Валя и вс╕ отбрасывала назад
вес╕лые спадающие волосы.- Муку - для кого везли? Для немцев, что ли?
- Ну, правильно, - ничуть не спорил старик.- Да и ребята тоже не
немцы ехали, тоже наш народ.
Докуренную козью ножку он согнул до конца и погасил о крышку фонаря.
- Вот старик непонятливый! - задело Зотова. - Да что такое порядок
государственный - ты представляешь? - окал он.- Это если каждый будет