"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 2" - читать интересную книгу автора

В новых условиях демократии начиная борьбу против буржуазии не на
живот, а на смерть, не надо отнимать у буржуазии надежду выиграть эту
борьбу! Поэтому нельзя уже при начале ставить ей слишком жесткие условия
власти. Наоборот, надо заманить ее на власть. Главное условие одно:
обеспечить в стране абсолютную и бескрайнюю свободу агитации и организации!
Нам это - больше всего нужно! Сейчас мы распылены. Но уже за несколько
недель мы будем иметь прочную сеть классовых, партийных, профессиональных и
советских организаций, да если еще полную свободу агитации - то буржуазия
нас никак уж не возьмет, освобожденные массы уже не капитулируют перед
жупелами имущей клики. И формы европейской буржуазной республики не
затвердеют у нас, революция будет углубляться.
А вместе с тем это требование - свободы агитации - настолько
общепризнанное демократическое, что буржуазия никак не может нам в нем
отказать. Не покушаться на принципы свободы! - как они могут отказать? И
если еще к этому добавить всеобщую амнистию? И, в принципе, Учредительное
Собрание? Как же они могут отказать, сами это провозглашали с Пятого года! А
нам - вполне достаточно! И не надо пока больше ничего, даже о земле, даже
экономические требования, - не надо пугать буржуазию! Даже не надо требовать
объявления республики - это выйдет само собой. А тем более не заикаться о
политике мира - это спугнет их окончательно. Нельзя же от Милюкова требовать
Циммервальда, это просто nonsense. Если открыть всю нашу программу мира - то
Милюков и власти не возьмет. А если открыть только часть, то западные
социалисты удивятся, какая урезанная наша программа. Но беспокоиться нечего:
при свободе агитации мы потом достигнем самого полного мира.
- Кто не знает, товарищи: я сам всю войну пораженец и интернационалист.
Но сейчас я советую: помолчим об этом! Циммервальдистскими лозунгами мы
можем отпугнуть даже обмороченную солдатскую массу, даже и в самом Совете:
среди этих простаков еще принято, что войну надо вести до конца. Нет,
свернем пока циммервальдское знамя! - все настойчивей вывинчивался Гиммер в
своем монологе, несомый великой мыслью, даже приподнимался на цыпочки перед
столом заседаний. - От этого правительства нам нужно только одно: завершить
и закрепить переворот против царского режима! А потом - мы скинем их самих!
Он сам вздрагивал от глубины своего провидения. И как-то легко это
выговаривалось, не боясь шпионов от думских кругов и что слышат многие за
занавеской. У революционных истин есть великое свойство: обреченные, даже
слыша их ушами, не понимают.
Тут члены ИК - зашумели, в несколько голосов. Большевики - все долой,
оборонцы, духовные карлики, - разделить с буржуазией власть. А дюжий
Нахамкис, час от часу входящий в силу и влияние, косым внимательным взглядом
примерялся: может и правда принять гиммеровскую платформу? И, волнуясь
получить и этого сильного союзника, собрать вот-вот большинство, Гиммер с
новой пронзительностью, надрывая свое слабое горло:
- Нам не соглашение с буржуазией нужно сейчас, а только - вырвать у
плутократии ядовитый зуб против нашей классовой самодеятельности! Их
правительство тогда не выдержит и быстро лопнет под напором народных сил! Их
правительство окажется скоро жертвой нашей углубленной революции!
Гиммер не помнил, когда он говорил так убедительно и так проницательно.
Он ощущал просто свой великий момент, взлет на пик революции! Буревестник!
А те не понимали, трусливые гагары: как это, в коалицию не входить, да
еще и никакого соглашения? Они хотели соглашения! - и, Чхеидзе: