"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 2" - читать интересную книгу автора

Морской министр Григорович, не имея прямой связи с Его Величеством,
доносил в Ставку, что им получена телеграмма от коменданта Кронштадта о
начале волнений вчера вечером.
И наконец наморштаверх (начальник морского штаба Верховного
Главнокомандующего) передавал телеграмму от командующего Балтийским флотом,
что с 4-х часов утра сегодня прервано всякое сообщение с Кронштадтом, где
убит командир порта и арестуются офицеры.
Главное пятно не давалось глазу, но и от того, что по краям его, -
холодило сердце.
Таким кружным путем - Государь получал столь сбивчивые сведения!
Чем больше он их получал, тем меньше понимал, что творится.
А Алексеев почему-то не давал ясной сводки.

248

Чувствовал себя генерал Алексеев совсем неважно, хуже вчерашнего. Но не
было покоя и ночью. Да от этих забот он и разбаливался.
В ночном бессонном ворочаньи еще ясней ему увиделось, как это было бы
благотворно: если б Государь признал родзянковский комитет общественным
министерством, и все бы сразу успокоилось, никакого конфликта, и армия
терпеливо и без помех готовилась бы к наступлению. И оставалось только -
убедить Государя.
А утренние телеграммы еще добавили. Пришла из Москвы от Мрозовского:
что со вчерашнего дня бастуют заводы, рабочие манифестируют, разоружают
городовых, собираются толпы - и нельзя дальше умалчивать о петроградских
событиях.
И тем более спешить о них разъяснить, раз в Петрограде успокаивается!
Ночные сведения из главного морского штаба подтверждали, что в Петрограде
порядок понемногу восстанавливается, и войска все более подчиняются Думе,
однако необходимы решительные акты власти, чтоб удовлетворить общественное
мнение и так противопоставить пропаганде революционеров.
Адмирал же Григорович, такой же сейчас больной, как и Алексеев, не имея
сообщения с Царским Селом, чтобы прямо доложите приехавшему Государю,
пересылал через Алексеева телеграмму кронштадтского коменданта, что со
вчерашнего вечера гарнизон Кронштадта волнуется, и некем его усмирить, нет
ни одной надежной части.
Так все сходилось! И потому, что в Петрограде наметилось успокоение, и
потому, что в Москве и Кронштадте подымались волнения, - нужна, нужна была
уступка Государя обществу! И Алексеев все более чувствовал бремя убеждения
на себе: тем более он должен был убеждать Государя, что тот в пути многих
сведений не имел.
И даже чая не попив, начал раннее утро Алексеев с составления
уговорительной телеграммы Государю, чтоб успела она вскоре после его
прибытия в Царское и сразу дала бы ему правильную ориентировку. Он привел
полностью тревожную телеграмму Мрозовского. Предупредил, что беспорядки из
Москвы несомненно перекинутся в другие центры России. И тогда окончательно
будет расстроено функционирование железных дорог, армия же губительно
останется без подвоза, тогда возможны беспорядки и в ней.
Так звено за звеном неумолимо цеплялись, и Алексеев уже ясно видел - и
писал: революция в России станет неминуема, и это будет знаменовать позорное