"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 2" - читать интересную книгу автора

склада, охраной его и каким-то же распределением. Сваливать начали в самом
комиссариате, а тут еще и спиртные напитки (толпа особенно охотно отыскивала
и реквизировала именно винные запасы) - и в таком доступном месте! Нельзя
было положиться ни на публику, ни на самих солдат, поставленных стражей.
Несколько подвод с винами Пешехонов сразу направил в соседнюю
Петропавловскую больницу, рассчитывая, что ее-то громить не станут.
Создавать надо было продовольственный отдел, и какого-то случайного
активиста туда назначили (потом оказалось - жулика).
А по улицам - перли и перли вооруженные, неизвестно откуда набравши
винтовок.
В комиссариат прибегали и жаловаться на самочинные обыски, начавшиеся
погромы квартир: пришлите же защиту! обороните!
И кого-то посылали.
То - просили прислать караул, что-то важное охранять, какой-то
покинутый склад.
Свои солдаты таяли, надо было где-то искать подмогу. И помощники
Пешехонова отправлялись в питательные пункты: среди уже наевшихся солдат
искать себе помощь.
То - напирал безоружный бродячий солдат - просил винтовку или
револьвер.
Вид его был подозрительный, и ему отвечали: нету.
- А может, все-таки? - мирно клянчил тот. - Солдату без ружья как быть?
- И ружей нет.
- А пойдешь с пустыми руками - фараон с крыши застрелит. Хучь бы тогда
револьвер.
- И револьвера нет.
- Так нас здесь - трое, - мялся, плутовал солдат. - Хучь бы на троих
один. На каждом углу убить могут. Или, - мялся, - с обыском идти придется,
как же без оружия?
- Товарищ, не задерживайте, нету.
Да! А что же с охранкой? Вчера говорили Пешехонову, что она сожжена, и
он успокоился. Но она находилась в его районе, и надо бы проверить. Явился
какой-то прапорщик и доложил, что в помещении охранки остались бумаги, и
публика их понемногу растаскивает. Пешехонов тут же назначил этого
прапорщика комендантом охранки, поставить там стражу, если бумаги уцелели.
Прапорщик съездил, поставил и привез образчики бумаг со списками секретных
сотрудников. Это поразительно! - и такое сокровище пропадало! (Догадался
прапорщик вступить в сношение с Горьким - и тот взялся разбирать архив).
Тут - новая атака на комиссариат: гимназист лет шестнадцати, рыжий как
огонь, глаза выпученные, лицо безумное, и с ним несколько штатских, не все
старше его, и такой напор, что сразу прорвали первых часовых и уже прорывали
вторых. Пешехонов выставился им навстречу: что такое?
Такой-то негодяй, назвал фамилию, живет на одной лестнице с этим
гимназистом, известный черносотенец - выписывает "Новое время"! Как бы не
открыл из окон стрельбу! Надо против него вооружиться.
- Нет, нет, оружия лишнего у нас нет! - двумя руками им перегораживал,
останавливал Пешехонов.
За его спиной, по лестнице вверх, лежало на втором этаже больше сотни
исправных винтовок, старинные кремневые ружья, два ятагана, несколько
кинжалов, медвежья рогатина и австрийский дротик. Но - беда, если попадет в