"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 2" - читать интересную книгу автора

Некоторых убивали тут же, в домах или в казармах, где заставали. Других
расстреливали на Якорной площади. Третьих водили на край оврага, так чтоб
они в овраг падали, куда уже и адмирал Вирен.
Штабс-капитан Таубе увидел среди пришедших солдат - своих, и громко
спросил:
- Солдаты! Кто мной недоволен?
Все промолчали. Тогда повели его не расстреливать, а в тюрьму.

266

Этого великого князя до сегодняшнего дня мало кто и знал - только кто
счет им вел, не путался в их генеалогии. Зато сегодня узналось его имя по
всей столице и еще бежало впереди него: Кирилл Владимирович! Еще колонна его
шагала, не дойдя до Шпалерной, а уже в Таврическом знали и ждали: великий
князь Кирилл Владимирович ведет в Думу свой гвардейский экипаж! (До сих не
знали, чем он и командует).
Да еще и примелькалось глазу шинельное солдатское сукно, серый цвет его
с рыжинкой заливал все улицы уже до надоедности, - и радостно и грозно
показалась черная матросская колонна, в черном цвете особенно четко видно
еще сохраненное равнение, только ленты бескозырок отвеваются самочинно, да
на всех неуставно, неровно раскраплено красным - бантами, уголками, по
грудям, по оплечьям.
Великий же князь опередил колонну и в шикарном синем автомобиле с
красным флажком прибыл в Таврический на десяток минут раньше - высокий,
черноусый, со строгим, очень напряженным лицом, с подсобным адмиралом, с
малым эскортом матросов. На груди его морского пальто выдавался большой
красный бант.
Родзянко (Кирилл телефонировал, что прибудет, и выводя колонну из
казарм - вторично) - вышел встретить его в Екатерининском зале. Была,
правда, густая толкотня, портившая торжественность, все теснились
посмотреть.
Великий князь не привык к такой демократической толкучке, несколько
ощипывался, но все же придерживался революционной именинной осанки. И
произнес приготовленную тираду:
- Имею честь явиться к вашему высокопревосходительству. Я нахожусь в
вашем распоряжении. Как и весь народ, я желаю блага России! Сегодня утром я
обратился ко всем чинам Гвардейского экипажа, разъяснил им значение
происходящих событий, и теперь могу с гордостью заявить, что весь
Гвардейский флотский экипаж в полном распоряжении Государственной Думы!
Это всем понравилось, и нестройная публика вокруг крикнула "ура!".
Родзянко держался как большое каменное торжественное изваяние,
постоянно готовое встречать парады и произносить речи. Через несколько минут
с крыльца, возвышаясь и над Кириллом, он уже громыхал к экипажу возгласами о
родине, о верности, о победе над врагом, - фразы готовые были в нем и гулко
выкатывались ядрами из жерла его рта.
После этого экипаж кажется ушел или частью остался, не так легко было
расстаться с Таврическим тому, кто сюда уже пришел, - и то же чувство
испытал великий князь, пожелав еще задержаться в здешней приветливой
обстановке.
Сперва вместе с Родзянкой он прошел в последнее тесное убежище