"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 2" - читать интересную книгу автора

двух комнатах пол забросан фотографиями и бумагами, фотографиями и бумагами,
все ящики столов и бюро выдвинуты.
Висела, нетронутая, остекленная большая фотография молодого царя в
морской форме, и внизу надпись, да кажется и его рукой: "Николай, 1892".
Другие портреты, великие князья, генералы, артисты.
Мебель и обстановка пострадали мало.
Под стеклянным футляром лежал венок, какая-то награда, - да не золотой
ли? Саша снял колпак, вертел венок и внизу обнаружил явную пробу: "96"!
Грабители просто не сообразили.
Да, караул придется поставить. А потом - многое отсюда вывезти, спасти.
Пачки писем, пачки писем - перевязанные ленточками. И стопка сафьяновых
тетрадочек. Дневники... За 20 лет... О, тут читать и читать... Сколько ж ей
может быть лет? Уж за сорок? И еще танцует и еще чарует?
В детской разбросаны были по полу дорогие игрушки, рельсы с локомобилем
и вагонами. Сколько ж у нее детей? От кого?
Уже ясна была обстановка, и ждали его дела в комиссариате, надо было
уходить. А он все бродил по комнатам.
Его затягивало.
В гардеробной отодвинул дверь - висело множество платьев, блузок,
юбок, - двести, всех цветов, шерстяные, воздушные, вязаные, кружевные.
Оглядясь - никого не было, тихо, - он медленно провел рукой по перебору
этих платий.
Как по струнам. И платья как будто зазвучали.
И - пахли.
Он открыл еще дверь.
Ванная комната. Но не просто с овальной ванной - а вели ступени вниз, в
углубление - в мраморный бассейн. А на верхней ступеньке стояли
маленькие-маленькие туфельки, непонятного назначения - балетные? купальные?
Саша остановился над ними, замер.
Отодвинутая этими днями - выступила перед ним Ликоня, прелестней всех
этих балерин, - все недосказанная, все недопонятая, все ускользающая.
Мучительно, сладко потянуло к ней.
И он долго стоял, смотря под собой на эти туфли.

270

Несколько часов не покидала Пешехонова забота: что делать с Павловским
училищем? - заперлось, не выходило на поддержку нового режима, но в любую
минуту могло выступить против, - а ведь оно на Петербургской стороне - и что
тогда тут удержится?! Но к счастью переговоры с ним взял на себя
Таврический.
Из Совета рабочих депутатов прислали приказ: комиссариату тем или иным
путем обзавестись на месте необходимым числом автомобилей (какой они
подразумевали тот или иной путь?), - а если окажется излишек, то передать
его в Совет.
Правильная, значит, была вчера его идея захватывать автомобили. Захват
от захвата, конечно, отличается морально: это - не корысть, но революционное
право, питающее новогосударственные потребности.
Тут - на замороченную голову Пешехонова свалились еще квартирьеры 1-го
пулеметного полка, немедленно требуя отвода помещений всему полку.