"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 3" - читать интересную книгу автора

обоих стояли слезы в глазах) - и с представителем железнодорожных рабочих,
который назвал Керенского товарищем. А от прапорщика принял большой букет
красных тюльпанов, перевязанный широкой муаровой лентой.
Князь Шаховской, с большими ясными глазами, знаменитый кадет, секретарь
выборгского заседания, дрожа от охватившего волнения, долго не в силах был
выговорить даже слово. Наконец начал:
- В эти знаменательные дни, которых русский народ никогда не забудет,
вы доказали, что самый ярый радикализм, самый пылкий дух можно вложить в
живое дело и воплотить в реальные формы! Вы доказали это своим горячим
личным примером! От имени Москвы и от имени... я приношу вам самую
горячую... Благодаря именно вам мы уберегли наш город от кровавых эксцессов.
В Москве все спокойно, все в образцовом порядке, вы убедитесь сами.
И - еще раз пылко расцеловались.
И затем Керенского приветствовали от городской магистратуры. И затем -
от Совета рабочих депутатов -
- ... как господина министра юстиции, но и нашего дорогого товарища...
И вручили ему письмо от председателя Совета Хинчука. Министр,
освободясь от букета, тут же прочел письмо, и умное лицо его осветилось
решимостью:
- Я отсюда еду немедленно к вам!
Это - меняло предположенный распорядок, и смутило представителей
судебных властей, прокуроров, комиссара юстиции, приветствовавших министра
от имени, от имени и еще от имени...
Но Керенский, принявший весьма официальный вид, заявил:
- Прошу меня не ждать. Я буду и в суде.
И затем, отвечая на все приветствия резким, далеко слышным голосом:
- Товарищи!... Господа!... У меня нет слов, чтобы выразить, что я
переживаю! Но я лично - я только исполняю свой долг. Я знаю, что русский
народ - великий народ, и русская демократия - великая демократия! Для них -
нет ничего невозможного, а я... я только являюсь их орудием. Да, для меня
величайшее счастье, что эти дни я мог действовать наверняка. Я шел прямой
дорогой, ибо хорошо знал и крестьянство, и рабочий класс, и вообще весь
русский народ... Вот, я приехал от имени Временного правительства,
пользующегося всей полнотою власти, приехал передать вам привет от нас,
министров, и заявить, что мы отдаем себя в распоряжение нации и будем
исполнять ее волю до конца! И вот, я приехал спросить вас: а идти ли нам до
конца?
- До конца! до конца!... - загудела толпа, принявшая к этому времени
громадные размеры. Здесь толпились солидные, раскормленные общественные
деятели, и немного офицеров, и много солдат без строя, рабочие, мещане,
студенты и гимназисты.
И закинув голову движением роковым, принимая эти клики как глас народа,
Керенский шагнул еще и обратился к почетному караулу:
- Господа офицеры, юнкера и солдаты! От имени Временного правительства
я приветствую русскую армию, навсегда освободившую Россию от тиранической
власти! Отныне у нас только один народ - народ вооруженный!
Прошел гулок восхищения.
- Старая рознь между офицерами и солдатами, между армией и народом -
отошла в вечность. Мы все теперь - граждане! - раскинул он над собою одну
руку в лайковой перчатке, другую без перчатки. - Мы все теперь - сыны