"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 3" - читать интересную книгу автора

С Бончем тоже теперь разбирался персональный вопрос: взял да
отполировал в газете генерала Рузского, тот устроил Исполкому истерику, - но
и принять сторону генерала не могли меньшевики, а и с Бончем ничего не могли
сделать по нерешительности.
Теперь еще крупный вопрос: о похоронах жертв революции, уже отложенных
на десять дней, а теперь еще на неделю: нельзя на Дворцовой площади!
вмешался Горький с художниками и архитекторами.
На Горького Шляпников стал в обиде. Все последние годы, кажется, был
заодно с большевиками, с кем же? А в эти Дни закружилась ли голова, все его
признавали своим и чествовали, да вообще в мозгах у него сидело некрепко, -
и присоединился он к златоустам классовой гармонии, любителям единства, - и
отказался сотрудничать в "Правде", так бедной литературными силами, что бы
значило ей имя Горького! Звонил Шляпников усовестить его - ответил:
"помогаете врагам революции!" Мы - врагам революции? Это - наша пролетарская
честная "Правда"? Буржуазным дурманом застило голову ему самому. Какую-то
свою отдельную радикально-республиканскую партию затевал.
Ну, наконец о пулеметных полках. 2-й пулеметный удовлетворился
казармами на Охте и никому особо не мешал, а вот 1-й пулеметный разорял
Народный дом и, самое главное, его уборные, уже начали солдаты испражняться
на бульваре вокруг Народного дома, - так что к наступающим дням весны это
грозило превратиться в заразу в центре города.
Все - как будто так, с уборными ничего нельзя исправить, и невозможно
сейчас, еще при снеге, первым революционным строительством начинать
разрывать бульвар и строить новую канализацию. И натурально жить полку там,
где для него оборудованные казармы, в Ораниенбауме. Все как будто так, но
1-й пулеметный, расположась на Кронверкском наискосок от ПК, - уже сильно
приклонил ухо к нам, наши там поработали, - и обещает стать боевой силой
большевиков - да еще вооружен пулеметами! - и как раз его дать вывести из
города? Ни за что! Для этого Шляпников и собрался биться, но не слишком
громко и широко, чтоб не дошло до фронтовиков: фронтовики со своей стороны
обижаются, почему этих не ведут на фронт, а тем все время воевать? Да и тут
пересилить большинство голосованием он тоже не мог. А стал подпугивать
исполкомовцев пулеметчиками: ведь не стерпят! а ну - повалят с пулеметами на
Совет?
Боялись.
И высмеивал собственными же их доводами: как же они сами придумали,
добились не выводить революционного гарнизона, а теперь выводят? Кто ж будет
им верить? И другие части взбунтуются? Да любой батальон смахнет вас тут
всех.
Но эти ловкачи были из тех, которых и в ступу загнав, там не утолчешь
пестом - увернутся. Сейчас же, тут же, они придумали и постановили: послать
требование военному министру, чтоб Ораниенбаум также был объявлен районом
Петрограда и оттуда тоже не имел бы министр права никого послать на фронт
без разрешения Совета. И таким образом этот вывод полка станет совсем и не
выводом, а даже расширением завоеваний революции. И чтобы пулеметный полк,
уйдя в Ораниенбаум, имел бы своих постоянных представителей - тут, при
Петроградском Совете.
А главное, заявил Чхеидзе, и вот откуда он был такой бесстрашный:
имеется заявление товарища Пешехонова, что сам полковой комитет пулеметчиков
имеет желание вести полк в Ораниенбаум, но нужно им приказание от Совета.