"Александр Солженицын. Красное колесо: Узел 3 Март Семнадцатого, часть 3" - читать интересную книгу автора

стране уже не могло укрыться.
Тут на сцене электротеатра появился и командующий Округом Грузинов. Его
тоже встретили овацией, а он сообщил аудитории, что войска московского
гарнизона все более настойчиво желают видеть его не временным, но постоянным
командующим. Что делать?
Министр отнесся очень отзывчиво:
- Это великолепно! Я обещаю поговорить в правительстве, чтоб именно так
и было!

486

Подполковник Бойе двое суток так и не вышел на батарею, чего никогда не
бывало. Сидел ли безвыходно в землянке? отлучался куда? не только солдаты
его не видели, но и офицеры. И последний батареец мог догадаться, что
подполковник волчится на отречение.
Но черное его отчаяние никак не передалось Сане: ну не монархия, так
"республика" - "дело народа", святое слово, еще привольней люди живут? Когда
Саня с Котей учились в одесском училище - 40-летний юнкер-"дед", ученый
землемер, подсаживался к роялю и были ж юнкера, кто ему подпевали:

Выпьем мы за того, кто "Что делать?" писал,

За героев его, за его идеал.

Скорей на Саню подействовали строгие лица солдат при чтении манифестов
и как потом расходились в молчаливые кучки без обычного мельтешения и шуток.
А Чернега - как будто и совсем не придал значения, легко балагурил о
разном. А Устимович и сам пришел как солдат - с вопросом, с озарением под
густыми валиками бровей:
- Солдаты поговаривают - будет мир теперь, а? Наступление отменят?
И так это светилось в нем - Саня не нашелся погасить.
А газет не было, вместо них прикатывали слухи. То: в Австро-Венгрии
революция, Венгрия отделяется. То: царь - скрылся, новое правительство его
всюду разыскивает, а в Петрограде - 12 тысяч убитых, ужас!!
Потом прорвалась одна московская газета с блекловатыми фотографиями
новых министров - лица как лица, вполне обывательские, никаких сверхлюдей.
И тут же пришел приказ по Западному фронту: уменьшить ежедневную дачу
хлеба.
А боевых не то что действий, но и шевеления не стало. После наших
событий противник и вовсе стрелять перестал - не то что из орудий, но ни
даже пулеметной очереди, и работ никаких.
И пришло Сане в голову: а не снять ли пока боковой наблюдательный,
оставить один передовой против Торчиц, облегчить дежурства? А командира
батареи все не видно. Пойти пока присмотреться самому.
День был в пеленистой мглице, может где-то недалеко шел снег. Морозец
небольшой, но Саня надел свою кавказскую бурку - была она ему как родная
душа со своего Кавказа, ласковый теплый мех, на наблюдательном и спать в ней
хорошо. Не гнался Саня за тем воинственным видом, какой придавала бурка, но
какую-то силу сообщала она. Хотя - заметна очень, и в обычное время
остерегаться высунуться в ней.