"Владимир Александрович Соллогуб. Тарантас. Путевые впечатления (1845)" - читать интересную книгу автора

- Ну, да все равно. Так как мы отправляемся теперь в дорогу...
- А, вот это, пожалуй.
- То мне кажется, что я могу употребить время... нашего, как бы
сказать... поезда с пользой.
- А с какой же, батюшка, пользой? Ума не приложу.
- Извольте видеть: за границей теперь мода издавать свои путевые
впечатления. Тут помещается всякая всячина. Где ночеиал, кого видел, что
понял и что угадал, наблюдения о правах, о просвещении, о степени
искусств, о движении торговли, о древностях и о современности, одним
словом, о целом быте народном. Потом все это собирается и печатается под
названием путевых впечатлений.
- Вот-с.
- К сожалению, эти впечатления не всегда носят отпечаток истины и
оттого теряют свое достоинство. К тому же зсе, что можно было сказать о
западных государствах, пересказано и перепечатано. Заключения сделаны,
мнения определены. Наблюдателю негде разгуляться.
- К чему же вы, батюшка мой, речь эту ведете?
- Вот к чему. Путевые впечатления за границей никому не нужны, потому
что нового в них ничего быть не может. Но путевые впечатления в России
могут много явить любопытного, в особенности если они будут
руководствоваться одной истиной. Подумайте, какое обильное поле для
изысканий: изучение древних памятников, изучение русского быта, подробное
изучение нашей прекрасной, нашей великой и святой родины. Вы меня
понимаете?..
- Нет, брат. Ты все такое мелешь странное.
- Моя надежда, мое желание, моя цель, - продолжал, воспламеняясь, Иван
Васильевич, - сделаться хоть чемнибудь полезным для моих
соотечественников. Вот для него, Василий Иванович, я хочу записывать все,
что буду видеть: буду записывать, не мудрствуя лукаво, а придерживаясь
только правды, одной правды. Со мной дорожная чернилица и толстая тетрадь
бумаги, - прибавил он торжественно, указывая на величественную книгу,
которая покоилась у него на коленях. - Эта книга должна прославить меня в
целой России. Это книга моих путевых впечатлений. Друзья мои будут читать
ее, и дай бог, чтоб она внушила им желание вникнуть глубже в те предметы,
которые я могу обозначить только мимоходом.
- А что же вы думаете писать в ней? - спросил Василий Иванович.
- Все, что встретится нам дорогой истинно любопытного, истинно
достойного внимания. Все, что я могу почерпнуть о русском народе и о его
преданиях, о русском мужике и о русском боярине, которых я люблю душевно,
точно так, как я душевно ненавижу чиновника и то уродливое безыменное
сословие, которое возникло у нас от грязного притязания на какое-то
жалкое, непонятое просвещение.
- А отчего же это, батюшка, ненавидите вы чиновников? - спросил Василий
Иванович.
- Это не значит, что я ненавижу людей, служащих совестливо и
благородно. Напротив того, я их уважаю от души. Но я ненавижу тот жалкий
тип грубой необразованности, который встречается и между дворянами, и
между мещанами, и между купцами и который я называю потому вовсе неточным
именем чиновника.
- Отчего же, батюшка?