"Владимир Александрович Соллогуб. Неоконченные повести " - читать интересную книгу автора

кончился, Федор подвел меня к ней и назвал меня по имени.
Она грустно улыбнулась и сказала мне:
- Мы с вами уж знакомы.
Я отвечал:
- Я вам родня, по дружбе с братьями.
- Вы приехали вчера? - спросила она после короткого молчания.
- Вчера, часов в семь.
Она вздохнула и посмотрела на меня так, что я чутьчуть с ума не сошел.
- Вчера в семь часов, - сказала она, - меня одевали к венцу.
Я отошел в угол и печально начал любоваться ею. В самом деле она была
прекрасна, но какой-то болезненной красотой. В черных глазах ее отражался
огонь лихорадки. Лицо ее было матовой белизны, а на голове ее брильянтовая
диадема сверкала, как мученический венец. Прошел час времени. Не помню,
кто со мной говорил и говорил ли я с кем. Заиграли мазурку. Я снова к ней
подошел, придвинул два стула, и мы сели. Разговор наш был сперва несвязен,
но мало-помалу он оживился. Я заговорил ей о странной нашей переписке,
извинялся в моей смелости, рассказал ей, как мы ожидали ее приезда и с
какой жадностью мы читали описание балов, где она танцевала с веселым
кавалергардом. Она отвечала мне полушутливо-полупечально, вспоминала все,
писанное по моему приказанию, и призналась, что она часто обо мне думала и
что я совершенно таков, как она полагала. Тогда просила она меня
рассказать о нашей студенческой жизни, и речь наша невольно коснулась
покойного брата ее.
- Вы знаете, - сказала она, - я причиною его смерти.
- Нет, - отвечал я, - так судьба хотела. Во всем есть воля Провидения.
Смерть не есть несчастие, напротив, смерть конец несчастью. Поверьте, что
мне тяжелее нынче на сердце, посреди нынешнего блеска и веселья, чем в тот
мрачный вечер, где бедный мой товарищ умирал на чердаке.
Она еще более побледнела, губы ее задрожали.
- Ради бога, - сказала она шепотом, - не говорите этого, иначе я не
выдержу моей пытки.
Федор, сидевший рядом со мной с другой стороны, закрыл лицо руками и,
спрятавшись ко мне за спину, заплакал как ребенок.
Мазурка продолжалась. Кавалеры притопывали, дамы, в розовых и голубых
платьях, скользили по паркету.
Бал был оживлен и великолепен. Многие играли в вист, другие смеялись и
громко шутили над молодыми.
Вдруг она вскочила со своего стула, быстро отряхнув пышные свои локоны.
- Знаете ли, - сказала она почти с безумным выражением, - забудем
настоящее, будем же хоть рцз еще молоды вместе. Вообразите себе, что вы
молодой человек, я - молодая девушка. Я вам нравлюсь, вы мне нравитесь У
нас нет ни забот, ни горя. Мы встретились на бале, которого оба давно
ожидали. Мы вместе танцуем.
Пойдемте же, нам начинать.
И, с отчаяньем в глазах, она умчала меня в круг танцующих, и долго мы
танцевали вместе почти до упаду в неизъяснимом исступлении. Она была
хороша какой-то ужасающей красотой. Волосы ее распустились по плечам;
румянец заиграл на щеках, глаза засверкали, грудь сильно взволновалась.
Видно было, что она все хотела забыть, все соединить в одну упоительную
минуту в последнем прощанье с прежней жизнью. И вдруг муж ее, озабоченный