"Владимир Александрович Соллогуб. Пушкин (Из "Воспоминаний")" - читать интересную книгу автора

мы около двух часов оставались в мучительном ожидании. Hаконец ответ был
привезен. Он был в общем смысле следующего содержания: "Прошу г.г.
секундантов считать мой вызов недействительным, так как по городским слухам
(par ie bruit public) я узнал, что г. Дантес женится на моей свояченице.
Впрочем, я готов признать, что в настоящем деле он вел себя честным
человеком". - Этого достаточно,- сказал д'Аршиак, ответа Дантесу не показал
и поздравил его женихом. Тогда Дантес обратился ко мне со словами: -
Ступайте к г. Пушкину и поблагодарите его, что он согласен кончить нашу
ссору. Я надеюсь, что мы будем видаться как братья. Поздравив, с своей
стороны, Дантеса, я предложил д'Аршиаку лично повторить эти слова Пушкину и
поехать со мной. Д'Аршиак и на это согласился. Мы застали Пушкина за обедом.
Он вышел к нам несколько бледный и выслушал благодарность, переданную ему
д'Аршиаком. - С моей стороны,- продолжал я,- я позволил себе обещать, что вы
будете обходиться с своим зятем, как с знакомым. - Hапрасно,- воскликнул
запальчиво Пушкин.- Hикогда этого не будет. Hикогда между домом Пушкина и
домом Дантеса ничего общего быть не может. Мы грустно переглянулись с
д'Аршиаком. Пушкин затем немного успокоился. - Впрочем,- добавил он,- я
признал и готов признать, что г. Дантес действовал как честный человек. -
Больше мне и не нужно,- подхватил д'Аршиак и поспешно вышел из комнаты.
Вечером на бале С. В. Салтыкова свадьба была объявлена, но Пушкин Дантесу не
кланялся. Он сердился на меня, что, несмотря на его приказание, я вступил в
переговоры. Свадьбе он не верил. - У него, кажется, грудь болит,- говорил
он,- того гляди, уедет за границу. Хотите биться об заклад, что свадьбы не
будет? Вот у вас тросточка. У меня бабья страсть к этим игрушкам. Проиграйте
мне ее. - А вы проиграете мне все ваши сочинения? - Хорошо. (Он был в это
время как-то желчно весел.) - Послушайте,- сказал он мне через несколько
дней,- вы были более секундантом Дантеса, чем моим: однако я не хочу ничего
делать без вашего ведома. Пойдемте в мой кабинет. Он запер дверь и сказал:
"Я прочитаю вам мое письмо к старику Геккерну. С сыном уже покончено... Вы
мне теперь старичка подавайте". Тут он прочитал мне всем известное письмо к
голландскому посланнику. Губы его задрожали, глаза налились кровью. Он был
до того страшен, что только тогда я понял, что он действительно африканского
происхождения. Что мог я возразить против такой сокрушительной страсти? Я
промолчал невольно, и так как это было в субботу (приемный день кн.
Одоевского), то поехал к кн. Одоевскому. Там я нашел Жуковского и рассказал
ему про то, что слышал. Жуковский испугался и обещал остановить отсылку
письма. Действительно, это ему удалось: через несколько дней он объявил мне
у Карамзиных, что дело он уладил и письмо послано не будет. Пушкин, точно,
не отсылал письма, но сберег его у себя на всякий случай. В начале декабря я
был командирован в Харьков к гр. А. Г. Строганову и выехал совершенно
успокоенный в Москву. В Москве я заболел и пролежал два месяца. Перед
отъездом я пошел проститься с д'Аршиаком, который показал мне несколько
печатных бланков с разными шутовскими дипломами на разные нелепые звания. Он
рассказал мне, что венское общество целую зиму забавлялось рассылкою
подобных мистификаций. Тут находился тоже печатный образец диплома,
посланного Пушкину. Таким образом, гнусный шутник, причинивший ему смерть,
не выдумал даже своей шутки, а получил образец от какого-то члена
дипломатического корпуса и списал. Кто был виновным, осталось тогда еще
тайной непроницаемой. После моего отъезда Дантес женился и был хорошим мужем
и теперь, по кончине жены, весьма нежный отец. Он пожертвовал собой, чтоб