"Наталья Солнцева. Золотые нити" - читать интересную книгу автора

флером, глаза, изысканные кружева на корсаже, тусклая роза в жеманно
изогнутой руке. Роскошный массивный багет отсвечивает позолотой. Всюду в
старомодных горках расставлены дивные сервизы, мельхиоровая изящная посуда,
старинное стекло, гжель, палехские шкатулки, какие-то ложечки, рюмочки,
кувшинчики, курительные трубки, портсигары, коробки для папирос, табакерки,
ларчики, подсвечники, - чего тут только не было.
- Лавка древностей, - подумала Тина. Пахло как-то странно - то ли очень
старыми духами, то ли нафталином, то ли ароматическими палочками, одна из
которых все еще курилась в специальной подставке в виде дракона, которая
стояла на круглом, массивном, покрытом темным плюшем столе, - то ли всем
вместе взятым. Шторы на окнах тоже были темными и тяжелыми, почти не
пропускали света, и вся картина в отблесках разноцветного хрусталя люстры и
светильников, казалась фантасмагорической.
Одну стену полностью занимали старинные книжные шкафы темного дерева,
со стеклянными дверцами, набитые книгами с тиснеными переплетами самых
разных размеров и оттенков. Книги все были очень старые, и Тине захотелось
немедленно раскрыть дверцы и достать хотя бы одну.
Словно угадав ее желание, хозяин повернул резную, покрытую темным лаком
ручку, достал с полки одну из книг, полез во внутренний карман пиджака и
вынул...самое настоящее пенсне. Тина не поверила своим глазам - но это
действительно оказалось пенсне, на старинном шнурке и в тонкой золоченой
оправе. Старик водрузил его на нос, нашел нужную страницу и прочитал: "Мы
всего лишь строки, слова и буквы магической книги, и эта вечно пишущаяся
книга - единственное, что есть в мире, вернее, она и есть мир".
Он долго смотрел куда-то в сторону, потом, вдруг спохватившись,
вспомнил о своей гостье:
- Сейчас будем пить чай из настоящего самовара. Вы пока посмотрите
безделушки, женщины это любят. Он ушел на кухню и стал там греметь посудой,
а Тина подошла к понравившемуся ей бюро на гнутых ножках. Среди разных
диковинных вещиц на нем стояла очень давно сделанная фотография. Молодая
женщина с причесанными на прямой пробор волосами и уложенной сверху толстой
косой пристально смотрела вдаль, как бы пытаясь прочесть там что-то ей одной
ведомое. Черные ее глаза под густыми бровями чуть прикрытые тяжелыми веками,
придавали взгляду загадочную томность. Прямой красивый нос, полные
чувственные губы, мягкий подбородок. Лицо скорее всего смуглое - подумала
Тина. - Страсть, чистота и противоречие. За милыми чертами чувствуется
внутренний огонь.
- А вот и чай. Милости прошу! - Альберт Михайлович втащил в комнату
пузатый начищенный самовар. - Вас, вижу, привлекла "святая грешница"
Евлалия? Она, она, сердешная. Как вы догадались? Интуиция у вас, деточка,
скажу я вам, нешуточная. Да-а, велики тайны жизни человеческой...
- А кто она? Вы обещали рассказать, Альберт Михайлович!
- Конечно, всенепременно расскажу. Да вы пейте, пейте чай, у меня
заварка особая, китайская, нужно пить горячим.
После чая они долго разговаривали.
Наступили сумерки, и в комнате стало по-особому уютно. Альберт
Михайлович с откровенным удовольствием смотрел на Тину.
- А знаете, как звали мою матушку? Евлалия Модестовна, извольте
знать! - он захихикал. - Мои родственники великие были выдумщики. Отец -
старый московский профессор и известный собиратель древностей. Студенты его