"Роман Солнцев. Дядя Максум; Усы; Сашка (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

Максум ничего никому не отвечал - сидел, небритый, босой, глядя в
рокочущее пламя огромной печки.
А перед Новым годом слег и умер. И даже районные врачи не смогли
сказать, чем он болел.
Одиночество сломало мужчину, говорили женщины села. Многие из них, и не
только вдовые, втайне любили этого странного человека, который ни разу за
все годы не произнес на людях ни одного бранного слова, всем улыбался и
всем, кто хотел, дарил красивые картонки - копии великих картин.
Только почему-то целующихся лебедей не рисовал...


УСЫ

Из историй нашей веселой семьи
/

1

Нынешняя молодежь вдруг отказалась от усов, а начала отращивать смешные
вертикальные серпики на подбородке, какие можно увидеть на картинах
старинных живописцев, сохранивших облик королей и прочей надменной знати.
Иной раз встретишь и усы, но в сочетании именно с такими волосяными
полуколесиками, реже - с торчащей вверх бородкой оперного Мефистофеля.
Молодежь ищет лицо.
А я, лишь только встречу так снаряженного подростка (у него, конечно,
еще и золотое колечко на левой ноздре, и серьга на ухе, и
"косичка Мастера" на затылке), слышу хриплый хохот своего дядя Саши,
который носил усики-треугольник, похожие на усики маршала Ворошилова.
- Бороду носит старый человек. Бороду носит мудрый человек. Мужчина
должен носить усы. Пока он может действовать.
- В каком смысле, дядя Саша?
- В любом! - был ответ. И ответ казался бы запальчивым, если бы не весь
облик невысокого, слегка кривоногого (привык сидеть в седле), но чрезвычайно
сильного, темноликого дяди Саши, по-татарски, - Шаех.
Его мы звали иногда дядя Шейх, на что он гневался.
- В нашей стране не может быть шейхов, мы уничтожили богачей как класс.
- А зачем же, дядя Саша, начальство обещает людям процветание и
благополучие?
- А затем, малыш, что все это будет, но сразу у всех, постепенно. А не
так, чтобы кто-то выделялся, один богач, а другой в лаптях.
- А если, дядя Саша, один работает хорошо, а другой не хочет работать?
- Воспитаем! - рубил он ладонью воздух крест-накрест, в разговорах со
мной становясь как бы и сам подростком. - Заставим! В Конституции написано:
кто не работает, тот не ест.
- А если он упорно не работает? А голодовка - это уже политика... я
слышал...
Он замирал, уставив на меня свои вздрагивающие желтоватые тигриные
глаза. И усики, треугольные его усики тоже подрагивали, словно дядя
Саша принюхивался: а не пахнет ли от меня чем-то вражеским, буржуазным,
не начитался ли я чего-то недозволенного... Хотя где и откуда? Кроме